Хранитель лаванды
Шрифт:
— Именно. В том-то вся и опасность, — охотно поддержал фон Шлейгель.
— Фон Шлейгель, если вы хотите что-то сообщить мне о мадемуазель Форестье, буду признателен, если вы так и сделаете. У меня скоро встреча.
— Ничего особенного, полковник. Просто дружеский звонок от одного верноподданного немца другому. Мне довелось встретиться с мадемуазель Форестье в минувшем ноябре, и у меня не было причин ее задерживать, хотя на юге она водила компанию с сомнительными личностями.
— Вы
— Нет, что вы, — лениво ответствовал гестаповец. — Скорее «ненадолго задержал».
— С кем она была?
— С Лукасом Равенсбургом. Слышали о таком?
— А что, должен?
— Не обязательно. Но если вдруг с ним повстречаетесь, советую быть начеку.
— Кто он?
— Ее жених. — Фон Шлейгель смачно поцокал языком. Цок подействовал на Килиана, точно пуля, раздирающая плоть. — Вы в курсе, что она помолвлена?
Килиан закрыл глаза. Карандаш в его руке с треском сломался.
— Почему это должно меня интересовать? — осведомился полковник ровным голосом, сам себе поражаясь.
— Да я так, к слову упомянул.
— И за что вы задержали мадемуазель Форестье и ее жениха?
— Равенсбург подходил под описание одного подозреваемого, опасного партизана.
— Вы не следите за ней?
— Официально — нет.
— А неофициально?
— Дело вышло из-под моей юрисдикции, полковник. Завтра я покидаю Париж, отдохну в Швейцарии перед тем, как ехать в Краков.
— Приятного отдыха, фон Шлейгель, — промолвил Килиан, стараясь не выдавать обуревающих его чувств.
— Если мне вдруг доведется повстречать фрау Фогель, передать ей от вас привет?
Кровь в жилах Килиана превратилась в лед. Поднеся руку к нагрудному карману, он услышал обнадеживающее похрустывание неотправленного письма.
— Ума не приложу, с какой стати вас интересует мое былое увлечение.
— Ах, полковник, нас интересуют все отношения и все связи.
Итак, гестапо знает всех его знакомых. Наверняка фон Шлейгель запугивает его, намекает, что в мгновение ока полковник может оказаться под наблюдением. Килиан еще не отправил письма.
— Мы с Ильзой не виделись семь лет, но, разумеется, передайте ей мои наилучшие пожелания, — сказал он, призвав на помощь всю свою светскость.
— Непременно передам. Всего хорошего, полковник. Хайль Гитлер!
Килиан не смог заставить себе ответить той же фразой и повесил трубку, обрывая связь. В воздухе носились отзвуки голоса фон Шлейгеля.
Люк с Лизеттой проснулись в полдень. Некоторое время оба лежали молча. Люк заговорил первым:
— Не хочу тебя отпускать.
— Тебе уже пора? — прошептала Лизетта, поглаживая его по плечу. — Мне понравилось просыпаться вот
Он вздохнул.
— Как бы мне хотелось остаться! Но это опасно для нас обоих. Кстати, к моему следующему приходу ты должна быть готова к отъезду.
Лизетта вздохнула. Она ждала подобного заявления, иначе Люк не явился бы к ней.
— Как ты попал к Килиану в шоферы?
— Я верноподданный немец, после ранения верно служу рейху. Меня зовут Кристиан Леве.
— Даже не спрашиваю, как ты сумел к нему подобраться. Чего ты хотел добиться?
— Послушай, Лизетта, — нежно проговорил он. — Я делал все для того, чтобы не выпускать тебя из виду, охранять тебя. Понимаешь, сейчас твое лондонское задание утратило смысл.
Лизетта во все глаза уставилась на него.
— Да ты…
— Ревную?
— Я хотела сказать — злишься на меня.
— Я не успел толком объяснить. — Он свесил ноги с кровати. — Ты здесь в изоляции и много о чем не знаешь. Мы получили новые планы. Все силы брошены на помощь вторжению с севера.
Она пожала плечами.
— Хм, его уже сколько лет обещают!
— Похоже, дождались. Бойцы Сопротивления готовятся ко дню высадки. Слежка за офицерами потеряла всякий смысл.
— Я получаю приказы из Лондона.
Люк с большим трудом сдержался.
— К броску через Ла-Манш готовится миллион американских солдат. Твои донесения из Парижа про одного-единственного немца никому не нужны.
Она рассерженно отвернулась.
— Говори что хочешь, но я свое задание без особого распоряжения не оставлю.
— Все переменилось, — сказал Люк, одеваясь. — Полученные тобой сведения не изменят того, что в ближайшие недели состоится наступление, предназначенное прорвать оборону врага. Радиоэфир полон сообщений. — Натянув брюки, он принялся застегивать пуговицы. — Союзники мобилизовали всех. — Он сел на кровать и взял Лизетту за плечи. — Ты можешь попасть под перекрестный огонь. Покатится немало голов. Кто знает, что произойдет, если Килиан обнаружит твое предательство. Я скорее умру, чем отдам тебя в руки гестапо. — Он хмуро усмехнулся. — Ты хочешь моей смерти?
— Он не отдаст меня в лапы гестапо.
— Не будь наивной! Он никогда не поставит тебя превыше долга и родины. — Люк с изумлением вгляделся в лицо возлюбленной. — Не может быть! Ты именно так и считаешь?
Лизетта вывернулась из его рук.
— Я не знаю, что думать, — простонала она. — Я так и не поняла, зачем ты здесь.
— Чтобы вытащить тебя, — честно признался Люк.
— А откуда тебе известно о моем задании? — выпалила она.
Разговор приходилось вести вполголоса, чтобы не услышали соседи.