Хранитель Ллинн-Хейма
Шрифт:
– Синнора, с тобой никакого риска, - в голосе Луньи слышалось лукавство. Она провела рукой по прилипшим к голове мокрым волосам.
– Не мешало бы обсушиться. Теперь всем троим.
Тайная тропа не любила костров, она могла начать плутать, а то и вовсе исчезнуть прочь от любителей огня, но с нами была халль, она уж как-нибудь договорится с творением своих предков.
Первым делом, когда костерок уже весело потрескивал, и вокруг него на роготулях сушилась одежда, я спросила Наэлла:
– А почему
Кот смутился.
– Я влез в их дупло.
– Зачем?
– удивилась я.
– За медом!
– вспылил гренн.
– Зачем еще лазают в дупла?!
– За острыми ощущениями, - хихикнула Лунья.
– Да уж, Наэллу их сегодня хватило. Его пчел сто, наверное, покусали.
Следующий день начался не менее весело, чем кончился предыдущий, хорошо, что хоть более мирно. На нас, дремлющих на краю тропы, набрела целая толпа сарино.
Разбудило меня сначала встревоженное копошение Мглы, а потом звук разухабистых песен, доносящихся оттуда, куда нам предстояло ехать.
Буря затаилась в кустах, слившись с травой. Мы с Луньей переглянулись, и тут из-за поворота показалась причина переполоха.
Впереди шел наряженный в разноцветные одежды прекраснолицый музыкант, изо всех сил дующий в маленький рожок. Плечи его украшал бардовый плащ, расшитый по краю золотистыми кистями, больше всего похожий на занавеску. За музыкантом шли три приплясывающие девушки в длинных, сшитых из разноцветных лоскутков юбках, мелькали их босые ноги, украшенные нанизанными на нитку ягодами. И завершали процессию двое мужчин, волокущих большой бочонок, они-то и пели.
Музыкант, добравшись до нас, некоторое время маршировал на месте, изо всех сил дудя в свой сумасшедший рожок, раздувая щеки, пока не стал совсем багровый. Вздохнул, отняв инструмент от губ, и величественно кивнул своим сопровождающим.
– Поднесите им кружки! Пусть выпьют за прекрасного меня!
Сарино брякнули бочонок на землю, отцепили от крючков, прибитых к его бокам три посудины, поражающие своими размерами, и быстро нацедили в них чего-то. При этом взгляд у этой парочки оставался бездумно-счастливый, погруженный в себя. Впрочем, так выглядели почти все сарино после того, как к ним вернулся их настоящий облик.
Ошеломленные, мы и слова не успели сказать, как девушки подхватили кружки и торжественно их нам вручили. В нос шибанул запах знаменитого саринского самогона из еловых шишек.
– Пейте!
– музыкант вновь задудел, притопывая ногой.
Наэлл тихонько покашлял.
– Ох и хочется кому-то перья из хвоста повыдергивать, - тихие слова гренна предназначались нам, но музыкант их тоже услышал.
Прекрасное лицо пошло пятнами, губы вытянулись в струнку.
– Ты оскорбил меня! Ослепительного!
–
– Наэлл вылили содержимое кружки на тропу и кинул посудину сарино у бочонка.
– Да ты знаешь с кем разговариваешь? Да ты должен склониться только при виде моей тени!
– Ну знаю, - гренн вызывающе посмотрел на сарино.
– Потому и не склоняюсь.
А я тоже догадалась кто это и потому с интересом ожидала конца разговора.
– А знает ли Ослепительный с кем говорит он? Вдруг это ему придется склониться перед чьей-то тенью.
Не кто иной как божество сарино Яноранн презрительно фыркнул:
– Ну разве что это будет тень Пресветлого короля!
Меня охватило бесшабашное веселье, нос защекотал отголосок того смеха на поляне. Не выдержав, я хихикнула, за что заработала вызывающий взгляд Яноранна.
– Кланяйся давай.
Сарино недоуменно вскинул уши, глядя на меня, потом хмыкнул:
– Неужели он Пресветлый король?
– Нет. Но ведь Темная королева считается тенью Пресветлого короля. Так что кланяйся, - на лицо наползала глупая самодовольная улыбка, но я не могла с собой справиться.
Сарино, осознав мои слова, покидали все и бросились прочь по тропе, сверкая босыми пятками.
Наэлл рассмеялся.
– Какая ты грозная, однако.
– Да, я такая, - я встала и обошла вокруг повалившегося на бок бочонка. Он был хорошо закупорен, и поэтому оттуда не пролилось ни капли.
– Я вовсе не хотела их пугать на самом деле. Я же не знала, что они вот так убегут.
– Не переживай, - гренн закинул седло на спину волка.
– Они вернутся как только мы уйдем. Ведь это, если я не ошибаюсь, знаменитый бездонный бочонок Ослепительного.
Лунья оживилась.
– Неужели сказки не врут?! Неужели он и в самом деле бездонный?!
Бывший кот хихикнул.
– Я не проверял. Но говорят, что любой напиток, налитый в него, не кончается, пока не пожелает владелец.
У халль загорелись глаза.
– И не вздумай! Сарино довольно мстительный народ. Это нашу Синни они боятся до мокрых штанов, а с тобой церемониться не будут.
И мы все-таки тронулись с места, оставив добро сарино рассыпанным на тропе.
Наэлл подумал немного и выдал:
– Девушки, а куда мы все-таки едем?
– гренн смотрел на нас с такой хитрой усмешечкой, что у меня сразу все кисточки на ушах стали дыбом, как перед грозой.
– К морю, - Лунья на всякий случай виновато прижала уши.
– А зачем мы едем к морю?
– самодовольно улыбался кот, жмурясь на солнце.
– Чтобы попасть на остров с артефактом, - Лунья не понимала, чего хочет Наэлл.
– А как же мы сделаем это? Переплывем море вручную?
– гренн лучился. Так не хотелось разрушать его хрупкое счастье.