Хранитель времени
Шрифт:
– И началась паника. Все хотят уехать. А что толку? Куда ехать? Ведь в любой момент с каждым такое может случиться. Матери бросают своих детей, боясь, что смогут их убить. А дети бродят по городу и убивают прохожих.
Гришины глаза опустели, стали как у чучел в охотничьих магазинах.
– Я ничего не поняла, – призналась я.
– И я ничего не понимаю, – встрепенулся Гриша.
Мне представлялось, что в таких ситуациях нужно действовать как в кино. Убивай сам, тогда не убьют тебя.
– А оружие? Ведь
– Можно. Было. Но в городе уже все разворовано. И когда начинается приступ, оружие становится не нужно. Остается только потребность убивать. Определенным методом. Мне кажется, что люди стали как дикие собаки в приступе бешенства, скверно, что перед атакой пена изо рта не идет. Никаких внешних симптомов… Жаль, что теперь невозможно себе новые зубы вставить.
Он так кровожадно это сказал, что я отшатнулась.
Гриша ушел в себя и стоял как памятник. Я была так разочарована этим злобным миром, что решила спрятаться у себя дома. Перепроверила все средства связи, но они окончательно сдохли. На минутку выбралась на крышу. Призрака Графини не было. К моему ужасу на доме, что неподалеку от площади, кто-то распял человека. Мне показалось, что крест был воткнут в трубу и потом подожжен вместе с телом.
Дома я решила, что с меня хватит – пора возвращаться в свой спокойный мир, забралась на подоконник, сначала хотела сигануть во двор, но не решилась. Присела, подпрыгнула как можно выше и приземлилась на пол. Чувство полета была, но жуткий мир остался при мне.
Я сидела на полу. Где-то в отдалении звучали выстрелы. Значит, кто-то решился отстреливать озверевших людей. Хотя – какой в этом смысл? Стрелок через секунду после выпущенной очереди может сменить автомат на зубы. Если бы у меня было ружье, я бы ушла за город, там с оружием можно прокормиться.
Фигня. Еду можно добывать прямо в магазинах. Ее с избытком. Если магазины опустели – можно брать у покойников, в квартирах, просто в сумках, которые валяются где попало.
А из оружия мне нужна только веревка. Чтоб повеситься.
Ни за что не повешусь.
Надо бы понять повадки нового вида животных.
Кофе хочется.
А где-то я брожу по родному городу с Голосом в мозгах и не подозреваю, как вторая «я» влипла.
Сделав контрольный прыжок со стола, я убедилась в тотальной лжи Голоса.
И как он смог меня так обдурить? Почему мне пришло в голову согласиться на это бредовое предложение?
День пряталась в квартире, поглядывая во двор, вдруг Вова объявится. Гриша два раза выходил посмотреть на мои окна. И мне не по себе становилось. Вдруг у него уже началось, и он замышляет меня убить?
Нож, хороший, качественный столовый нож для разделки мяса я наточила, как смогла. Если что – придется отбиваться. Потренировалась. Перед зеркалом. По киношному. Выглядело смешно
Отгрызла пятачок у копченого поросенка. Невкусно. Оторвала ему ножку, но на ней оказалось совсем мало мяса. Аппетит не пропадал. Дико хотелось наесться до отвала. Давилась и ела черную икру. Очень хотелось булки с маслом. И сладкого чаю. Лимонад или сок тоже бы не помешали. Уже насытившись, уполовинила жареную птицу.
К вечеру решилась сделать вылазку. Нож держала в руке. Стесняясь его. Странно вот так выходить на улицу с ножом, как пират или разбойник.
Ночи уже были не белые. Но темнело поздно. Фонари на улице горели круглый день, а вот к вечеру вырубились.
У нас короткий переулок. Совсем рядом с Сенной площадью. Там магазинов – завались. Но и покойников тоже много. А вот прохожих – нет.
Был бы со мной Панк. Он бы сразу собрал рюкзак и увел бы меня из начинающего вонять города. Вова? Он бы захватил магазин с водкой и упился бы вусмерть. Дэн? Тот бы шел сейчас рядом, выдумывая сто версий происходящего. Нет. Он бы запрыгнул на велик и свалил, надеясь, что в Норвегии все по-прежнему хорошо. Но далеко бы он не уехал. Его бы поймали.
Хотя, кто знает – наверное, в минуты опасности люди ведут себя как-то иначе.
Я хихикнула – об Дэна они бы себе зубы обломали. Его кусать, как велик жевать.
Огромный стеклянный торговый центр, который я не слишком любила раньше, теперь показался мне совсем бесполезным. Шмотки и сувениры теперь вряд ли кому нужны. Я даже не стала в него заходить. В продуктовом магазине было шаром покати. Смели все подчистую. На полу валялся чей-то туфель. Хозяйка туфля была воткнула в витринное стекло.
Зашла в кафе. Пирожные заманчиво лежали на витринах. Сдобренные мелкими стеклянными осколками. Но несколько клубничных успел съесть местный охранник. Лежал на полу, кровь изо рта, скрюченные пальцы прижаты к животу.
Зато был не потревоженный сок, который я пила жадными глотками.
Грохот, рычание.
Пришлось упасть. Мимо, тяжело дыша, брел парень, чуть старше меня, волок за ногу девушку, подростка. Она хрипела. Волосы волочились как тряпка.
Меня не заметили. Похоже, что неподвижные тела животных не интересуют.
Напихав в карман пакетиков с сахаром, я взяла две жестяные банки с чаем и вышла на улицу. Добыча в руках вызвала нездоровую радость марадера.
На углу, где еще днем дядька пытался обменять еду на бензин, стоял баул. Набитый тушенкой. Ясное дело – обмен не состоялся. Споткнувшись о чьи-то ноги, я поволокла баул домой.
Подняла чужой брошенный пакет, из которого торчал вожделенный батон.
Разгрузилась дома, побросав все прямо в коридоре.
Нужно набрать лекарств. Они могут пригодиться.