Хранитель ядов
Шрифт:
– Я не житель этого особняка.
Вальтер покосился на меня через плечо.
– Житель, госпожа Сильва. И ваше пребывание здесь позволяет говорить, что теперь вы находитесь под покровительством графа.
Сплошные загадки. О протекции Хранителя ядов я уж точно никогда не мечтала.
– Кто он? – спросила я в лоб.
– Он?
– Хранитель ядов.
– Это всего лишь неофициальное обращение, бытующее у народных масс. Граф Бланчефлеер. Так церемониймейстеры именуют Мастера на торжествах. Никак иначе.
– И что он за человек? – Мне казалось, что я замешиваю тесто, которое никогда
Вальтер загрохотал чугунной сковородой.
– Джентльмен, врачеватель, филантроп, но в то же время мизантроп. Хотя ему с изумительной легкостью удается найти общий язык с любой категорией общества. Пользуется уважением при дворе и в рядах королевского воинского командования. Фаворит Ее Святейшества правительницы Королевства Скорпиона Янанки Соль, – отчеканил он.
– Полагаю, это не те определения, которыми бы наградили еголично вы, – я старательно выделила интонациями последние слова.
– Это перечисления того, что обычно говорят о нем окружающие.
– А ваше мнение?
– Для меня он Мастер. Называя его так, я вкладываю в это всю глубину своих чувств.
– Не думаю, что этого достаточно для характеристики его личности, – осторожно заметила я.
– Для меня более чем достаточно. Порой слова не способны выразить истинных чувств. Слова мешают, создают бессмысленные нагромождения и совращают на ложь. Поступки намного выразительнее слов. Взять, например, вас.
– Меня?
Я напряглась.
– В нашу первую встречу ваши речи были осмысленными. И это пробудило во мне беспокойство. Думающего человека стоит опасаться. Поступки же ваши взволновали меня не меньше. Я реалист, госпожа Сильва. Юные девушки – создания хрупкие и, прошу простить меня за дерзость, ломкие. Все, что с вами доселе творили, должно было стать причиной осознания вами вашей бесконечной беспомощности. Но… прошел день. А вы не прячетесь в комнате, которая должна была восприниматься вами как единственная доступная для вас крепость. Не заливаетесь слезами и не впадаете в состояние спасительного беспамятства. Не пытаетесь покончить с собой. Вы надели предложенное, попробовали принесенное и покинули «крепость». Вы стоите передо мной, и на вашем лице все то же осмысленное выражение, что было с самого начала. – Вальтер посмотрел мне прямо в глаза. – Эмоции причиной вашей беспомощности явно не станут.
– Это комплимент? – сухо спросила я.
– Мне будет приятно, если вы воспримите мои слова как комплимент.
Вальтер снял с полки чайный сервиз, а затем заварочный чайник. Засыпав в чайник какие-то травы, он залил их кипятком.
– Мастер сказал, чтобы мы вас боялись. Мы полностью доверяем его предупреждениям. Он никогда не ошибается.
В коридоре послышался легкий топоток.
– Вальтер! – В кухню влетел Кир. – Пузан снова здесь! – Заметив меня, рысенок смутился.
– Весть неприятная. – Вальтер со звоном закрыл крышку заварочного чайника. Снова поднял и вновь закрыл. – Я бы предпочел запереть ворота прямо перед его носом и спустить на него всех собак.
– Но у нас нет собак, – смущенно напомнил Кир.
–
– Мастер не разрешит, – промямлил Кир, старательно глядя в противоположную от меня сторону.
Вальтер аккуратно подвинул чайник к чашкам, придавая им только ему понятную систему, и одарил мальчишку тяжелым взглядом.
– Сообщи Мастеру, Кир, а я встречу господина пузана. – Проследив за тем, как мальчишка скрывается в коридоре, Вальтер кивнул мне на дверь на другом конце кухни. – Прогуляйтесь, госпожа Сильва. Осмотритесь здесь.
Не слишком ли большая свобода для пленницы?
Но раз предлагают, грех отказываться.
Уж я-то прогуляюсь. Хорошенько прогуляюсь.
Глава 8. ТОТ, КОМУ НЕ ВЕЛЯТ
Чистый свет изливает на землю луна,
Сердцу дарит тепло и покой,
Ожидает тебя, ведь луна влюблена,
Сон придет, ты лишь глазки закрой…
Изначально я думала, что Вальтер предлагал мне покинуть кухню через коридор прислуги, но поняв, что никто не собирается снять для меня замок с двери, я поискала альтернативные выходы. В тени громоздкого шкафа обнаружилась еще одна дверь. К этому времени кухня уже опустела. Вальтер отправился встречать «господина пузана». А мне досталась полная свобода действий.
По узкому коридору пришлось пробираться на ощупь. Темнота не пугала меня. Она – первое, что мы встречаем в утробе матери. Наш изначальный спутник до того момента, как откроем глаза и познаем болезненную приятность света. Темнота не опасна. Опасны те, кто пользуется ее покровом.
Странно. Граф Бланчефлеер потребовал у своих слуг бояться меня. Почему?
Бойтесь, но отпускайте гулять по дому без присмотра. Где же логика? А вдруг мне взбредет в голову что-нибудь поджечь? Или опустить на чью-нибудь макушку что-нибудь тяжелое? Недооценить кого-то почти то же самое, что и оскорбить.
Но стоит ли жаловаться?
Мне пришлось прикрыть глаза ладонью. В помещении, в котором я оказалась, было столько светоч-камней, что при должном ухищрении и экономии ими можно было осветить целый этаж особняка.
Эта комната тоже была уставлена шкафами с книгами, посередине стояли длинная мягкая кушетка и кресла, но в отличие от каминного зала, с которым у меня теперь были связаны лишь отвратительные воспоминания, здесь чувствовался настоящий уют. Удивительно, как сильно могут менять восприятие даже, казалось бы, незначительные детали. Ковер под ногами, заглушающий постукивание каблуков, подушки с орнаментом у подлокотников кушетки, бесшумные часы на стене с качающимся в гипнотическом танце маятником, статуэтки сов и… картина.