Хранители Сальвуса

Левицкая Татьяна

— Я постараюсь…

Видно, такой ответ не удовлетворил Ричарда, и он еще сильнее нахмурил брови.

— Может, кто-то объяснит мне, что такое Альма?

— Я не знаю точно. Ричард? — призвала его к разговору Кара.

Все еще хмурясь, Ричард повернулся к Терри и сказал:

— Альма — это магия души. Когда эмоции становятся настолько сильными, что душа вырывается из тела. Такая магия очень могущественна и может победить, наверное, любого, но использовать ее крайне опасно, потому что душа может полностью и навсегда покинуть тело, и тогда ты умрешь. Каре повезло, что она упала в обморок. Видно, организм почувствовал перегрузку

и сработал защитный механизм.

Раздался громкий и настойчивый стук в дверь. Терри вскочил и направился к двери. Едва он успел ее открыть, как в комнату ворвался разъяренный Дик.

— Я больше не телохранитель Проводника. Он меня довел. Ищите ему нового, а мне дайте другое задание.

— Он вышел из комнаты? — вперил в него взгляд Ричард.

— Что значит — ты больше не телохранитель? — воскликнула Кара

— Давай все по порядку, — вмешался Терри.

— Адриана с помощью Рика написала Юлиану письмо, потом от него пришел ответ, мол, приходи, Адриана, одна. Ну, она и пошла, а он с ней порвал. А потом вышел, и я намекнул ему, что не надо быть таким эгоистом. Он ответил, что меня никто не держит, и вот я здесь. Этому мальчику нужна нянька, а не телохранитель.

— Мда, такой телохранитель ему точно не нужен, — со вздохом сказала Кара, оглядывая Дика, будто видела его впервые.

— Немедленно возвращайся назад, Дик, — с угрозой в голосе произнес Ричард. — Мы здесь не в игры играем.

— Нет, — возразила Кара. — С таким настроем Юлиана придется еще и от Дика защищать. Дик, ты пойдешь стирать память. А к Юлиану присоединятся Артум Думбадзе и Руби Голд.

— Думаешь, они готовы?

— Да, Ричард. Они уже готовы, — уверенно сказала Кара.

— Тогда поддерживаю. Свободен, Маккарди, — даже не взглянув на Дика, бросил Грин.

Дик, удовлетворенный вердиктом, но недовольный обращением, вышел из квартиры, не попрощавшись.

— Терри, сообщи, пожалуйста, Руби и Артуму лично, что они теперь телохранители Проводника, пока я с Карой, — кивком сопроводил свою речь Ричард.

Терри наклонил голову в знак согласия и направился вслед за Диком.

— Адриана за тебя волнуется, — ни с того ни с сего сказал Ричард, когда они с Карой остались наедине.

— Я не сомневаюсь… Она прекрасный человек. Такие редко встречаются.

— Да. Она мне говорила, какие у нее хорошие родители.

— А я всегда с трудом переношу рассказы о хороших родителях.

— Почему?

— Каждый раз, когда я слышу про хороших родителей, мне становится противно. Что-то поднимается изнутри к самому горлу и сдавливает его.

— Это горько… — после минутной паузы тихо произнес Ричард. — Со временем это пройдет.

— Наверное… но не пойми меня неправильно, я рада за Адриану.

— А о чем вы обычно разговаривали с ней?

— О многих вещах. Мне очень нравится, что она мыслящий человек. Мы обе отыскали истинную историю мира до того, как узнали о Сальвусе. Но самое прекрасное, что у нее четко сформированный взгляд на мир.

— Для тебя это так важно? — с неподдельным интересом спросил Ричард.

— Да, — просто ответила Кара. — Как бы грубо это ни звучало, но я презираю людей, которые не задумываются о своем мировоззрении. Я считаю их недалекими порождениями современности. Их настолько поглотили социальныесети, мода и развлечения, что они совершенно не думают ни о чем другом. Мировоззрение — это самое важное, что необходимо приобрести человеку,

и чем раньше, тем лучше. И я сейчас говорю не о выборе предпочтительного политического строя или современных идеологиях, а о понимании того, зачем мы живем и для чего. Сейчас многие заполняют духовную пустоту коммунизмом, феминизмом и всякими сильными идеями. Но они не понимают, что нужно сначала ответить для себя на вопросы: «Кто я?», «Откуда я появился?», «Почему я здесь?», «Куда я иду?» — и, уже отталкиваясь от ответов, делать выбор в пользу того или иного суждения. Именно от твоего мировоззрения зависят твои поступки и решения. А если оно у тебя не сформировано, ты так и будешь мотаться из стороны в сторону, ломая голову над тем, что хорошо, а что плохо.

Ричард смотрел на Кару очень внимательно, вслушиваясь в каждое слово.

— Ты сама пришла к таким выводам?

— И да, и нет. Мне помог научный креационизм, а потом и Сальвус. Важен поиск, а информация всплывет, рано или поздно. Это тяжелая работа, но она приносит результат. Да, и еще надо проверять факты, а не верить на слово ученым и учебникам.

— Тебе всего двадцать, а ты можешь любому взрослому человеку объяснить, как жить, — криво усмехнулся Ричард.

— Примерно так и происходит, — едва улыбнувшись, сказала Кара. — Грустно. Это ведь не потому, что я такая умная, а потому, что люди не интересуются. Иногда они философствуют, но как можно открыть новые горизонты, не имея информации в основе?

— Не меняйся.

— Что? — не поняла Кара.

— Не меняйся. Что бы ни случилось, оставайся собой. Среди всего этого ужаса легко потерять себя, сдаться, очерстветь. Все события, что произошли с тобой в подвале, должны остаться там же. С собой возьми только силу, благодаря которой ты пережила их. Но равнодушие и сила — это разные вещи. Ты не должна закрывать свою душу на замок, иначе потом не найдешь ключ. И ничем не будешь отличаться от Рейла в скором времени. Не дай всему плохому поселиться в твоей душе. Я говорю это, потому что знаю: с тобой случалось больше темного, чем светлого. Но осмелюсь думать, что даже частичка светлого может осветить дорогу.

— Я слышу твои слова и понимаю, что они не только обо мне… — тихо проговорила Кара, грустно подняв глаза.

Вдруг во взгляде Ричарда промелькнуло что-то молниеносное и спряталось где-то в тени его берилловых глаз.

— Не бойся, я понимаю, — продолжила она. — Но ты не должен из-за этого волноваться, ты не похож на Рейла.

— Тогда ты меня плохо знаешь, — голос Ричарда сделался холодным и бесстрастным.

— Наоборот. Я знаю, ты бываешь беспощадным, жестоким и холодным, как лед. Но это лишь то, что ты хочешь показать другим. И ты нашел ключ, по крайней мере, для нас с Риком… В твоей душе живет свет, пусть даже и за дверью, закрытой на замок. Это не мешает ему светить, — мягко произнесла Кара, касаясь его запястья.

Ричард с полминуты смотрел на ее пальцы, не поднимая глаз. Наконец он вымолвил:

— Не очень приятно, когда тебя читают, как открытую книгу.

— Это мой дневник.

Ричард поднял глаза. Они блестели.

— Не открывай его, хорошо? Там все страницы в чернилах, — чуть слышно произнес он.

— Мои руки всегда в графите, я не испачкаюсь, — горько усмехнулась Кара.

— Такая юная… — произнес после длительного молчания Ричард, сдвинув брови. Его лицо было крайне напряжено, а глаза спрятались за густыми черными ресницами.