Хранители Сальвуса
Шрифт:
Ричард прохаживался взад и вперед в своем дачном доме. Двое пленников висели подвешенными за локти к потолку. Один из них был смуглый парень лет двадцати пяти по Румпитуру. Его волосы стояли торчком, брови были изогнуты дугой, а глаза устремлены на Ричарда с непокорной неприязнью. Другой пленник — поникший мужчина, на вид тридцати пяти лет. Было видно, что он морально сломлен. Оба узника были Местными, и на обоих виднелись следы насилия.
— Как хорошо, однако, что у вас при себе оказалась настойка Стреблоризы. Это было как никогда кстати, — произнес Ричард холодно и угрожающе. — Рауль Райес, могу предположить, что после вчерашнего дня ты передумал. Вопрос все тот же.
—
— Понятно, — сказал Ричард, медленно подходя к пленному. В его руке появился кортик. Его остриё медленно рассекло податливую плоть допрашиваемого. Тот задергался, и крик вырвался сквозь его сжатое горло.
— Я могу так долго, Рауль, но не уверен, что это будет нам обоим полезно, — хладнокровно продолжал Ричард с каменным лицом.
Прошло полчаса. Райес висел без кровинки в лице с синими опухшими руками. Его голова тяжело повисла, а грязные волосы ниспадали черными паклями. Из его горла вырвался скрип, и, еле шевеля обескровленными губами, он произнес: «эара Лиам»[1].
— Озеро Лиам, значит. Хорошо. Ты побудешь здесь, пока я не удостоверюсь, что это правда. Я хоть и не мастер по пыткам, как ты, но, согласись, быть по другую сторону не очень приятно. Однако полезно. Это и вполовину не те ощущения, которые ты доставил огромному количеству людей.
— Ты ничего не добьешься! — крикнул второй пленник. — Рейл объединит миры, а вас втопчет в землю!
— Наивный и неугомонный Рафаэль Шелдон. То, что твой отец бросил тебя и сражался на нашей стороне, не делает Рейла лучше и благороднее. Твоего отца уже давно нет, не пора ли успокоиться?
— Я на стороне правых. Рейл ценит меня больше всех!
— Тогда почему он не ищет тебя?
Пленник не нашелся, что ответить.
— Прошла неделя, — продолжал Ричард равнодушно, — а твой хозяин умеет летать. Что ему стоит? Он не заменит тебе отца, Шелдон. Рейлу ты нужен до тех пор, пока удобен. Но тратить свои силы на твое спасение он не станет.
— Вранье!
— Прекрасно. Я напишу ему письмо, расскажу все как есть. Проверим, что ему дороже: ты или настойка.
Ричард небрежно написал письмо. Он отправил послание, и на его лице промелькнуло отвращение.
— Не думаю, что нам придется долго ждать. Эйвери очень пунктуален.
Действительно, не прошло и пяти минут, как пришел ответ.
— Я прочитаю тебе вслух, а потом подарю, — сказал Ричард таким тоном, будто поучал непослушного ребенка.
— Здравствуй, дорогой Ричард! Как долго мы не общались! Однако я все еще получаю истинное наслаждение от каждого твоего обращения. Это значит, что ты меня еще не забыл. Да как такое забыть, верно? Никакие твои пленные не заставят меня отдать тебе настойку. За кого ты меня принимаешь? Я иду по головам, когда ты, как крокодил, ходишь и спишь на животе. Ты даже через свое дерьмо переступить не можешь, не вляпавшись в него. Делай с мальчишкой все, что вздумается. Покажи, на что способен! Реализуй свой скрытый потенциал.
P. S. С нетерпением жду твоего нового обращения. Только твои письма достаточно сильно пропитаны ненавистью и отвращением. Потрясающая для меня подпитка!
Закончив читать, Ричард медленно опустил пленных на пол, но веревки не развязал. Положив письмо напротив Рафаэля, он резко развернулся и вышел из дома.
[1] Озеро Лиам.
Глава 34. Увечья
Глава 34. Увечья
Обычное серое утро Проводника. Осталось только
По дороге в Пятиэтажку Юлиан с необычайной энергией смотрел по сторонам. Устремив свой взгляд в сторону леса, он изменился в лице и ускорил шаг. Там, среди деревьев, маячил женский силуэт, чем-то похожий на Адриану. Только у этой девушки волосы были в пучке, а вместо платья на ней красовался джинсовый комбинезон и футболка. Пробиваясь через кусты, Юлиан потерял ее из виду и теперь стоял в смятении один в лесу. Походив по тому месту, где предположительно находилась девушка, он не нашел ничего необычного или достойного внимания. Разозлившись на себя, Юлиан пошел вперед, дабы выйти из леса к дороге. Ему не хотелось, чтобы за ним постоянно ходила свита людей.
Пройдя шагов десять, он услышал шорохи. Подойдя поближе к тому месту, откуда доносились звуки, он увидел большой камень, за которым сидел Алый с красной горной волчицей и пятью волчатами. Спутница волка Ричарда, судя повсему, была дикая, она скалилась и недоверчиво смотрела на подошедшего так близко человека. Алый же тыкал ее носом, как бы уверяя, что Юлиан не опасен. Недолго думая, Проводник продолжил путь, не изъявляя ни малейшего желания заставлять волчицу нервничать еще больше. Из его наушников доносилось уже «Whatever doesn’t kill me». Группа одна на весь день, соответствует настроению. Никому не сказав об увиденном и решив, что это личное дело Ричарда, Юлиан вошел в Пятиэтажку. Пятый и четвертый этажи уже были необитаемы.
Поднявшись на третий этаж, Юлиан принялся за дело. После десяти соединений за час он стал чувствовать дискомфорт в области живота. Он направился в туалет, где поднял футболку. Рана на бедре увеличилась, а на животе образовался тонкий и длинный порез. С равнодушием оглядев свое израненное тело, Юлиан опустил рубашку и продолжил работу. За этот день спаслось пятьдесят человек. Окончательно обессилев к вечеру и еле волоча ноги, Проводник плелся домой вместе с командой. Он шел один впереди, а остальные немного позади него. Наушники стали основным барьером их коммуникации. Хьюго весело болтал с Руби, а Рик неохотно отвечал на вопросы Артума. Они общались только для того, чтобы не чувствовать неловкости, висевшей в воздухе уже долгое время. Юлиан никому не улучшал настроения, и команда лишь пыталась поддерживать дружелюбную атмосферу, уже не говоря о позитивной. Рик во время разговора с Артумом постоянно бросал тревожные взгляды на Проводника, думая о чем-то отвлеченном.
Достигнув Кедровой улицы и войдя в дом № 9, все расположились в гостиной, как обычно по вечерам. Юлиан ушел на кухню и снял наушники. Проведя по поседевшим волосам, он сел на подоконник и начал гипнотизировать уличные поникшие дома, сгорбившиеся под гнетом долгих лет. Они многое повидали, и это не красило их. Все здания были поблекшими, обшарпанными, серыми от тоски. До Юлиана долетали обрывки беседы из гостиной, но они его не интересовали до определенного момента.
— А вы видели, как он рванул в лес? Адриана-то не просто так ушла… Видно, он сильно…