Хранительница меридиана
Шрифт:
— Женщине?
— Ну, что бы вам понравилось?
— Мне?
Брови встали на место. Тетушка улыбнулась.
— Розы, мой милый, алые розы.
Варежка невольно глянул на розовый куст, распустивший вчера поутру два бутона. Он тут же перевел глаза, помрачнел.
— Это я так, — сказал он. — Просто на литературе обсуждали.
Тетушка усмехнулась и подошла
— И еще одна осень. И опять в нашем окне — розы. Не удивительно ли? Николаша!
— Да, — сказал Варежка. — Очень даже.
— Я не люблю осени, — тетушка отломила ветку с розами и попросила: — Николаша, намочи тряпку и обмотай ею веточку.
— Это мне? — испугался Варежка.
Александра Александровна поправила на плечах вязаный платок и села в кресло листать журналы и смотреть в окно, где опять наступила осень.
Носить цветы дело не мальчишеское. Варежка завернул ветку в газету, потом в другую, но все равно боялся встречных мальчишек. Он очень обрадовался, когда увидел, что возле колонки стоят Роман и Ленька.
— Что у тебя? — спросили они разом.
— Подарок.
— Цветы? Варежка покраснел.
— Роза.
— Здорово! — сказал Роман. — Осенью — розы. Где достал?
— Тетка дала.
— Баба-яга?
Варежка опять покраснел.
— Она в общем-то добрая…
— Идет!
Ленька сказал это шепотом, но все вздрогнули и заволновались.
— «То» — на месте? — спросил Варежка.
— На месте.
Улица была длинная. И оттуда, где смыкались желтые осенние деревья, шла Василиса.
— Ну вот и я. Здравствуйте!
— Здравствуй, — сказал Роман. — Поздравляем тебя…
— С днем рождения! — хором выпалили Варежка с Ленькой.
— Спасибо! — Василиса смутилась и тоже покраснела, как все они.
— На! — Варежка
— Спасибо!
Она развернула газеты и засмеялась от радости.
— Розы! Осенью — розы! Варежка, милый! Надо же — розы!
Проходившая мимо женщина остановилась. Посмотрела на розы и вздохнула.
Мальчишки были горды. Розы понравились.
— Идем! — сказал Ленька торжественно.
Они втроем пошли вперед, оборачиваясь и приглашая взглядами Василису, словно были добрые сказочники и вели ее в удивительную страну. Она догадалась, что мальчишки задумали что-то. Она шла за ними и улыбалась. Они вдруг посмотрели куда-то вверх, потом на нее. Она засмеялась, глядя на их возбужденные лица, подняла глаза и остановилась.
Дома продолжались неприятности. Дома забыли, что ей исполнилось тринадцать лет! А здесь помнили. Здесь помнили, что Поганка — улица Василисы Прекрасной.
На каждом доме, над старыми пятнами стершихся номеров, висела белоснежная дощечка, и алыми буквами на ней было написано:
Ребята пошли дальше, глядя на дощечки и оборачиваясь к Василисе.
А где-то близко рокотал трактор.
Улица повернула, и ребята вышли к своей Республике.
А Республики не было.
Бульдозер свалил старый дом и теперь ездил среди помоек, сравнивая их с землей.
— Как же так? — спросил Варежка.
Никто ему не ответил.
Они решили пойти к родителям Василисы и сказать им, что мучать дочерей не позволят.
Они пошли. Сначала смело, а потом потише.
— Не послушают они нас, — сказал Варежка. — Прогонят.
— Не имеют права! — крикнул Ленька.
Роман вздохнул.
И вдруг они увидели Ленькиного отца и Александру Александровну.
Взрослые шли в ту же сторону, куда и мальчишки.