Хрен С Горы
Шрифт:
Да и сейчас... Сколько раз я уже жалел, тратя время на очередные разъяснения будь то в гончарной или медеплавильной мастерской, либо же как вчера и сегодня при определении фронта работ при прокладке канала, что нельзя все инструкции выдавать подчинённым в письменном виде, чтобы своё время, освободившееся от постоянного повторения одних и тех же вещей, тратить на дальнейшие изыскания в области металлургии и вытягивание из памяти знаний по разным отраслям, кои могут пригодиться если не сейчас, то в будущем.
В принципе, записать то я могу - тростника с Сонавского озера, нарезанного и высушенного между плоскими камнями в виде полосок шириной с половину листа
А вот с передачей записанного - проблемы. Кое-кто из моих добровольных и не очень помощников ознакомился с арабскими цифрами и научился считать до десяти, а парочка наиболее сообразительных даже научилась складывать не слишком большие числа (я, в общем-то, не учил - само собой получилось), но письмом никто не интересовался, а для насильственного внедрения грамотности времени не хватало.
Впрочем, сильно предаваться размышлениям сегодняшние гости не дали. Удовлетворив законное любопытство хозяев, Огорегуй поинтересовался, что тут происходит: дескать, чего это народ массово копает землю вдали от населённых пунктов, да ещё с использованием огромного количества столь ценных девайсов из металла.
Я, понятное дело, постарался объяснить смысл великой стройки и вообще всего происходящего.
Происхождение медных лопат и мотыг особых вопросов не вызвало. Оказывается, слухи о мастере, наладившем производство металлических изделий, уже достигли и столицы. Там, правда, были уверенны, что он, то есть я - чужестранец. Пришлось прочитать небольшую лекцию о моём происхождении в версии деда Темануя и моих сонайских будто бы родственников. Пришельцы выслушали краткое родословие несчастного Ралинги, посочувствовали, когда я дошёл до гибели моей "родной" деревни (об этом событии четырёхлетней давности, оказывается, тоже знали по всему острову) и длительного периода своего "безумия", вздохнули с облегчением, когда я дошёл до того, как постепенно начал приходить в себя.
Двое светлокожих в компании с запада, едва выяснилось моё местное, пусть и не без помощи моряка-чужеземца происхождение, были несколько разочарованы.
Туманные намёки на общение с духами, начавшееся под влиянием свалившихся на меня испытаний, заставили сидящих вокруг нашего стола схватиться за амулеты, бормоча заклинания. Так что новые знания, вытянутые у духов, уже были самой приземлённой обыденностью.
На объяснение сути ирригационных работ свите юной наследницы местной короны ушло совсем немного времени. Много ли они поняли, осталось загадкой. Такое ощущение, что чужаки, будучи людьми по столичному культурными, решили не занимать попусту время человека, способного говорить с духами. В общем, посидев немного для приличия, они стали собираться.
Я по долгу гостеприимства предложил гостям, чтобы один из моих сопровождающих-регоев провёл их к резиденции Ратикуитаки.
После ухода гостей с запада я долго сидел возле потухшего костра. Настроение было не очень-то рабочее: не каждый день приходится обедать в компании увешанных оружием чужаков, для которых прикончить человека ничего не
Да и вполне возможная гражданская война, которую эта компания, не дай бог, притянет за собой с запада, тоже заставляла задуматься, вместо того, чтобы отправляться инспекцией по маршруту будущего канала.
Моё место в бонкийской иерархии было где-то во втором десятке: после самого Ратикуитаки, пары шаманов, общающихся с особо мощными духами, самых опытных бойцов - по совместительству командиров небольших отрядов, да вождей некоторых деревень, сумевших обзавестись личной свитой из недорегоев.
Недорегями же для себя я именовал подручных местных вождей потому, что статуса регоев, подобно свите таки те не имели, хотя кормились они из тех же источников, что и окружение нашего босса: изымаемых у ганеоев-сунийцев продуктов и вещей.
Но зато именно в моих руках сосредоточенно производство современного оружия. Кроме того, за мною стоят духи, с которыми, по мнению всех окружающих, я общаюсь. А с потусторонним миром здесь не шутят. Вот начну я транслировать мнение духов насчёт необходимости десяти лет мирного сосуществования с Западом, да экономического развития - посмотрим, как запоют эти бравые вояки.
Слегка успокоив себя такими мыслями, я приказал соей свите: "Собираемся, пойдём, посмотрим, как дела у наших землекопов".
Дела шли своим чередом. Такумал оказался толковым прорабом, или как там называется должность начальника на стройке. Сунийцы бодро, насколько позволяли жара и отсутствие заинтересованности в конечном результате, копали и таскали землю. Такими темпами, канал пророют за пару недель.
Пройдя пару километров вдоль раскопок, я свернул в сторону Хау-По: солнце начинает жарить не так сильно, до сумерек как раз успею добраться до своего "рабочего кабинета" возле мастерских.
В медеплавильне было малолюдно. Только Атакануй с помощником шлифует и затачивает уже готовые топоры и мотыги. В Сонаве разгар посадки молодых клубней коя, так что очередной порции руды ждать ещё неделю минимум. Небольшой запас малахита лежит сваленный в углу - на случай непредвиденного заказа от кого-нибудь, кому лучше не отказывать. Потому из остальных приписанных к медеплавильне волей нашего босса граждан кто-то также работает на полях, а кто-то бьёт баклуши под видом заготовки дров на уголь. То есть дрова они, конечно, заготавливают, но с учётом того, что орудуют они выданными под запись медными топорами, а нормы выработки я им назначил, исходя из скорости рубки прежними каменными, то у них было предостаточно времени на послеобеденный сон, ковыряние в носу и прочие доступные туземцам развлечения. Кстати, надо будет озадачиться разработкой пилы или хотя бы ножовки. А то местные технологии работы с деревом, самым продвинутым вариантом которых как раз и является выдалбливание из цельных стволов лодок, реально достают: даже сруб из тонких брёвен, который я предложил соорудить в качестве основы моего нового жилища, оказался для туземцев новым словом в строительстве.