Христианская гармония духа

Малышевский А.

(++) Христианское трудовое братство, стройно организованное на началах любви и христианской философии.

Государство

Анархия. Господство грубой силы. За порядок признается своеволие.

(+) Анархия философствующая, стремящаяся доказать разумность и высшую правду анархии, своеволия, привлекая к этому делу и религию, и науку, составляя многотомные уложения, ничем не стесняющие безграничный произвол.

(++) Идиллия анархии.

(+) Религия анархии, признаваемой доблестным, дедами завещанным, веками освященным свойством национального духа или великим откровением, внезапно озарившим национальное сознание. Самодурство имеет характер мании величия, наивного, фанатичного самообожания.

(++) Поэзия анархии, смягченной благоразумием.

Правовое государство. Взаимные права и обязанности ясно определены. Устои государственного порядка, честное выполнение

долга как властями, так и подвластными, и закон одинаково обязателен для тех и других.

(+) Правовое государство, стремящееся обеспечить национальное благосостояние путем развития промышленности и торговли.

(++) Идиллия благоденствующего правового государства.

(+) Религия правового государства. Идея высшей правды всепожирающего долга и неумолимой законности возведена в религиозный догмат.

(++) Поэзия правового государства, религиозное поклонение которому лишено характера мрачного фанатизма, смягчено благоразумием в практической жизни.

Христианское государство. Отношения основаны на единодушии и доверии живой любви.

(+) Христианское государство, стремящееся создать национальное благосостояние на основах любви. По самой сути своей христианское государство не может насиловать, гнать кого-либо из своих подданных, но явно становится на сторону добра и любви, проводя в жизнь христианские начала любви и братства всеми доступными ему, достойными христианского государства мерами: путем воспитания в государственных школах всех разрядов, путем нравственной поддержки и могущественного покровительства всякого частного начинания, способного содействовать упорядочению жизни на христианских началах.

(++) Христианское государство. В дело упорядочения жизни на христианских началах любви и братства вносится более системы, и сама деятельность государства в этом направлении основана не только на чувстве и сознании практической правды жизни по вере, но и на сознании высшей разумности, высшей государственной мудрости согласования жизни с верой живой.

(+) Христианское государство, основанное на началах христианской любви и христианской философии. Антихристианские явления жизни, прежде считавшиеся вполне нормальными и пользовавшиеся, как таковые, сочувствием и покровительством государства, теперь только терпимы в нем. Христианское государство, озаренное светом христианской философии, вполне последовательно в своих отношениях к явлениям жизни, согласно христианской правде.

(++) Христианское государство, озаренное светом христианской философии, стремится всю жизнь государственную стройно организовать на началах христианской любви и братства, не считая более возможным вступать в компромиссы с явлениями жизни антихристианской, признавая своей обязанностью ревнивое ограждение подданных от соблазна, постоянного соприкосновения и невольной уживчивости со злом, всячески содействуя очищению государства от антихристианских элементов путем систематичного выселения их за пределы государства, по возможности не причиняя им не только никакого зла, но и материального ущерба. Добровольно покинуть государство, в котором вся жизнь стройно организована на христианских началах, и кроткие христиане ревнивой бдительностью власти и общественного мнения действительно ограждены не только от растерзания, но и от эксплуатации, для людей антихристианского настроения вполне естественно.

Осуществление в жизни такого идеального христианского государства является, конечно, несбыточной утопией при настроении большинства, совершенно для того не пригодном, и стало бы естественным, неизбежным при соответствующем настроении большинства.

Глава III. Что есть истина?

§ 1. Томление духа

Видел я все дела, какие делаются под солнцем, и вот, всё – суета и томление духа! [375]

И предал я сердце мое тому, чтобы познать мудрость и познать безумие и глупость: узнал, что и это – томление духа [376] .

И оглянулся я на все дела мои, которые сделали руки мои, и на труд, которым трудился я, делая их: и вот, всё – суета и томление духа, и нет от них пользы под солнцем! [377]

И возненавидел я жизнь, потому что противны стали мне дела, которые делаются под солнцем; ибо всё – суета и томление духа! [378]

Ибо человеку, который добр пред лицом Его, Он дает мудрость и знание и радость; а грешнику дает заботу собирать и копить, чтобы после отдать доброму пред лицом Божиим. И это – суета и томление духа! [379]

Видел

я также, что всякий труд и всякий успех в делах производят взаимную между людьми зависть. И это – суета и томление духа! [380]

Не было числа всему народу, который был перед ним, хотя позднейшие не порадуются им. И это – суета и томление духа! [381]

Лучше видеть глазами, нежели бродить душою. И это – также суета и томление духа! [382]

375

Еккл. 1, 14.

376

Еккл. 1, 17.

377

Еккл. 2, 11.

378

Еккл. 2, 17.

379

Еккл. 2, 26.

380

Еккл. 4, 4.

381

Еккл. 4, 16.

382

Еккл. 6, 9.

Как жить?

Среди утомительной пестроты колеблющейся мысли человека есть одна истина, которая всеми неизбежно признается, без которой нет мысли, нет цели, нет жизни – возможно одно голое прозябание. Эта истина, которую не может отрицать даже самый фанатичный дух отрицания, – разумность человека. Нельзя отказаться от этой истины, не делая самого отрицания бессмысленным.

Мы не можем признавать себя разумными, не признавая себя в то же время способными и обязанными жить разумно. И вот возникает перед нами неизбежный, грозный, роковой вопрос: как жить?

Во все времена человек задавался и не мог не задаваться этим вопросом. Он мучительно поглощал его даже и тогда, когда устраивать жизнь разумно было не в его власти. Только раб, сделавшийся вещью в руках своего властелина, может не задаваться этим вопросом; чужая воля или собственная страсть заменила ему разум; вопрос как жить? подменен для него вопросом что приказано? Даже раб по положению, сохранивший свободу мысли и желаний, отказаться от этого вопроса не может. Именно по мере того как он определеннее решает этот вопрос, по мере того как выясняется перед ним разница между его подневольною жизнью и тем, что он считает разумным, растет и его стремление к свободе. Разумный человек, свободно творящий жизнь, не может не задаваться этим вопросом в каждую минуту своего свободно разумного существования. В настоящее время, когда человечество во имя разума отказывается от вековечных верований и во имя свободы колеблет вековечные устои, этот вопрос становится более грозным, чем когда-либо.

Мы слишком разумны, чтобы верить! Мы слишком свободолюбивы, чтобы подчиняться! Разумный свободный человек, скажи, как жить? Горе, горе тебе, если ты не решил этого вопроса! Нет у тебя разумной цели жизни, не может быть разумна жизнь твоя. Жалкое разумное создание! Твой разум отравит твое существование; он осветит позор каждого бесцельного, неразумного шага твоей бесцельной, неразумной жизни. Жалкий свободный человек! Презренный раб случайных обстоятельств, шатаний мысли, пьянства страсти. Горе, горе тебе! Человечество выше всего ставит свой разум. Мне кажется, пора убедиться, что разум – орудие обоюдоострое. Мы заставили его разрушать, он потребует, чтобы мы созидали, и не дозволит нам долго обманывать себя, пряча за мишурными щитами пустое место с грудами обломков; он заставит нас понимать, что это только обманчивые ширмы, и что вся наша жизнь пустая, глупая игра самообмана, а не разумное, великое, стройное дело. Мы хотим пользоваться своею свободою; пора нам знать, что и это обоюдоострое орудие, свобода неизбежно приведет нас в рабство страстей, если мы свободно не изберем высоких разумных целей.

Итак, если мы не хотим отказаться от права признавать себя существами разумными, нам надо решить этот роковой вопрос: как жить? Это не отвлеченный вопрос досужего ума, это жизненный вопрос, без которого мы не можем жить разумно, а можем только бесцельно прозябать изо дня в день. Никакая наука ответить на этот вопрос не может. Чтобы решить его, надо ответить на целый ряд других столь же роковых, столь же жизненных вопросов, нераздельно, органически связанных между собою, обнимающих в совокупности великую тайну сути бытия.