Хризалида
Шрифт:
Памяти С.С. Цявловской («Упал на сердце молот. И разбилось…»). Цявловская Софья Сергеевна (1878 — август 1930) — первая жена пушкиниста М.А. Цявловского. После гибели сына (утонувшего летом 1926 г.) «впала в глубокую религиозность и стала почти душевнобольной» (Богаевская К.П. Рядом с Цявловскими // Цявловский М., Цявловская Т. Вокруг Пушкина. Изд. подг. К.П. Богаевская и С.И. Панов. М., 2000. С. 10).
Сергеюшке(письмо) («Помнишь глинистую гору…»). Сергеюшка — С.М. Шик. В дневнике (июль 1943) М.-М. вспоминает «Вифанскую дорогу — переход на Красюковку, где жили мы с матерью и с Ольгой<Бессарабовой>, а рядом — Сережина семья. На Вифанку, в булочную вечно пьяного Ганина любил ходить со мной четырехлетний спутник моих сергиевских лет, “С<ергей> Михайлович”». Корбух (правильнее Корбушка) — река в 3 км от Сергиевой Лавры, где на берегу двух прудов располагалась усадьба Корбуха. Козья Горка (Козиха — обиходное название) — район Сергиева
«Стой в своем стойле…». В дневнике 11 декабря 1953 г. записан вариант: «Стой в своем стойле. / Жуй свою жвачку. / Плачь с теми, кто плачет, / И жди: будет время / Радости со всеми».
ИЗ РУКОПИСНЫХ КНИГ (1915–1931)
Из книги «Братец Иванушка». Стихотворения этого сборника обращены к М.В. Шику. К этой книге тематически близки: «Слышен песен лебединых…» (1917), «На Илью Пророка сын мой родился…», «Душно мне, родненький, сын мой Иванушка…», «Ночи горячие. Смолы кипучие…» все — [1918]. Сохранилось автографическое издание Книжной лавки писателей в Москве с рисунками на обложке и в тексте (РГАЛИ. Ф. 1182. Оп. 1. Ед. хр. 21): В.Г. Малахиева-Мирович. Братец Иванушка. Стихотворение. М., 1921 (описано: Богомолов Н.А., Шумихин С.В. Книжная лавка писателей и автобиографические издания 1919–1922 годов // Ново-Бассманная, 19. М., 1990. С. 118). В письме от 29 октября [1917 г.] М.В. Шик обращается к М.-М. «сестрица моя Аленушка» (МЦ. КП 4680/266). Она, в свою очередь, в письмах к М.В. Шику называет его «Иванушка»: «Коснись моей головы твоим облегчающим касанием, я очень устала, Иванушка» (19 апреля <1919>). Сохранилось недатированное (написанное, видимо, в 1920 г.) письмо М.-М. к М.В. Шику об имени Иоанн: «Сегодня день праздника Тайного Имени Твоего. Два года прошлые я праздновала его, как Твой день Ангела. Вчера я спрашивала себя, когда Ты был у меня и мы говорили о празднике: Ты ли — Иоанн, тот, кого зову этим именем, кто дан мне для сопутничества и для краткой земной жизни и для жизни будущего века. Душа не могла на это ответить, п<отому> ч<то> ответ на это у Тебя — и не в словах, а в том, идешь ли Ты к сращению надорванной — глубже, чем перед Крюковым и чем на Доманхе <— душевной ткани. Или Ты оплакал это горе и стал жить для меня только как Лилин брат и Наташин муж. “Разные слои” в основе живут по-разному, п<отому> ч<то> нет еще приводящего их в гармонию единого пути. Но во всех слоях уже тишина и нет вражды к Тебе. И есть готовность “в мире и покаянии” принять то, что в Тебе осознается». В тетради М.-М. «О твоем отце», обращенной к С.М. Шику, рассказано: «Во фрейбургскую полосу его жизни [М.В. Шик слушал в течение года лекции по философии во Фрейбургском университете после окончания гимназии и до поступления в Московский университет. — Т.Н.] вплелся один мой сон, который для меня реальнее овсяного супа. Мне приснилось, что он умер, что я приехала во Фрейбург искать каких-ниб<удь> следов его жизни и нашла евангелие со вложенным в него портретом М., на котором он был изображен, как изображают юного апостола Иоанна, любимого ученика Христова. И тут же была книга, написанная им и посвященная мне, белая с голубым крестом на переплете. Я жадно стала читать ее, но, конечно, прочитанное после пробуждения улетело из памяти. Осталось только одно, как откровение — что Иоанн — тайное имя отца твоего» (Семейный архив Шиков и Шаховских).
«Как вспомнишь, что я медведя боялась…». Лотошиться — делать что-то бестолково, суетливо.
Батайские дни. Батайск — город неподалеку от Ростова-на-Дону, крупный железнодорожный узел. Во время Гражданской войны город неоднократно захватывали то белые, то красные. Лотошить — говорить быстро, торопливо.
ИЗ КНИГИ «ОРИОН». Стихи этой книги обращены к М.В. Шику. В одном из них эта связь объяснена напрямик:
Ты под созвездьем Ориона Сказал мне некогда: люблю. И многозвездная корона Главу украсила мою. Мы шли с волхвами к Вифлеему, Где пели ангелы хвалу. Там, побеждая Смерть и Время, Ты снова мне сказал: люблю. Теперь померкло это слово. Ушел ты в дальнюю страну. И я одна в лучах багровых Звезды безумья — Никт-Бурну. Но чает дух мой новой встречи, Провидя в сумрачной дали Звезду Пророка и Предтечи, Звезду изгнанников земли.В тетради
— Я дарю тебе созвездие Ориона, — сказал он. И в этот миг я вспомнила, что это созвездие связано с нами, что оно — в былом ли, в грядущем ли — наша обитель. Когда вошла в нашу жизнь Твоя мать, и когда я, после смертного ужаса перед появлением ее, полюбила ее душу, я сказала однажды в порыве любви, уходящей за земные грани: “Я дарю тебе созвездие Ориона”. Она приняла дар, и на Орионе стало нас четверо — она, отец Твой, я и Ты — Третий, ожидавший посланничества своего, Сын, утешитель» (1922; Семейный архив Шиков и Шаховских).
«Такую ночь, такие звезды…». Записано в дневник 4 декабря 1950 г. как «старое стихотворение». Тематически соотносясь с другими текстами цикла «Орион», авторской пометы об отнесенности к нему не имеет.
«Я живу в жестоких буднях…». Ворон с кличкой «Никогда» — из стихотворения Э. По «Ворон».
Рассвет («Выплывают из пещеры Ночи…»). М.-М. колебалась, к какому циклу отнести это и следующее стихотворения: «Остров изгнания» или «Быт».
«Ах, я не смею тосковать…». Эпиграф — из стихотворения Е.А. Баратынского «Он близок, близок день свиданья…».
ИЗ КНИГИ «Утренняя звезда». Цикл, обращенный к приятельнице А.Ф. Добровой Эсфири Пинес (ср. строки из письма М.-М. к О. Бессарабовой: «Мне было дозволено переступить через огненный круг, в который позвал меня голосом Эсфири сам Люцифер» (март 1921 г.) и запись в дневнике О. Бессарабовой от 3 июня 1920 г.: «Люцифер из Совнархоза, в женском образе, в мужских рейтузах и галстуках, Звезда Утренняя (Эсфирь Пинес)» (Бессарабова. Дневник. С. 359, 317). Цикл состоит из 50 стихотворений.
«Так некогда явился Искуситель…». Ср. автохарактеристику М.-М., записанную О. Бессарабовой в дневник 3 июня 1920 г. под диктовку М.-М.: «Старая поэтесса. Будущая монахиня, искушаемая дьяволом. Бродяга» (Бессарабова. Дневник. С. 317).
«Сквозь малую души моей орбиту…». Первая строфа с названием «Чин жизни» записана в дневник 25 марта 1949 г. с пометой: «Так в непреувеличенном отчаянии писала я в сергиевские дни [неточность памяти: переезд в Сергиев Посад совершится месяцем позже. — Т.Н.]. “Строгого чина” — небес, т. е. внутреннего мира, соединяющего меня с моими “небесами”, у меня, конечно, не было. Но потребность в нем, знание, что он такое, что у каждой души он должен быть и что в днях моей жизни душа с ним считается и руководится им, пока не совершилось в ее путях нечто очень страшное, породившее 4 строки, какими начата эта страница. В те дни “Звезда Полынь на воды пала” — и поистине горькими ощутились “истоки” бытия. И… грозным Божьим попущеньем Звезда полынь, Звезда Полынь, снесла великим наводненьем все храмы всех моих святынь».
«Я не взойду на гору Гаризин…». Гаризин — гора в Самарии.
«И вдруг покинуть стало жалко…». М.-М. сомневалась, к какому циклу отнести это стихотворение: «Распутье» или «Быт». Красюковка — территория в Сергиевом Посаде, включающая Бульварную, Огородную и Полевую улицы. М.-М. жила на Бульварной.
«По многозвездной среброзвучной…». Вчера ли это только было / Иль много, много лет назад? — М.-М. вспоминает о своей прогулке с М.В. Шиком, тогда студентом первого курса Университета, по Воробьевым горам. «Я, задумавшись, смотрела на всё великолепие, когда он спросил меня:
— О чем вы думаете? На что вы так смотрите? Что видите?
Не помню, что я ответила, но помню, что спросила его:
— А вы что видите?
— Вижу Нику крылатую, богиню победы, — ответил он с вдохновенным блеском в глазах» (из тетради М.-М. «Сыну об отце», семейный архив Шиков и Шаховских). Ср. строки Н. Гумилева, которые М.-М. выписывает в дневник, говоря, что они словно написаны ей самой:
В час моего ночного бреда Ты возникаешь пред глазами — Самофракийская Победа С простертыми вперед руками.«О, кто мне душу озарит…». Хохочет леший на ели… — ср. стихотворение «Чертовы качели» Ф. Сологуба.
«Сяду я на пне корявом…». Аносино — деревня у Борисоглебского женского монастыря под Москвой. Там на даче жили Тарасовы. В 1925 г. в Аносино жили уехавшие из Сергиева Посада, опасавшиеся третьего ареста, друзья М.-М. Мансуровы.
Рентгену («Поймал и тайных сил природы…». Стихотворение — второе в триптихе «Солдатенковская больница». Вильгельм Конрад Рентген (1845–1923) — немецкий физик, открывший излучение, названное рентгеновским. Солдатенковская больница для бесплатного лечения была построена в 1910 г. по завещанию почетного гражданина Москвы, купца первой гильдии Козьмы Терентьевича Солдатёнкова (1818–1901). С 1920-го носит имя С.П. Боткина.