Хроника № 13 (сборник)
Шрифт:
– То есть будете фальсифицировать?
– Догадался наконец! – поздравил лейтенант.
– Не получится. Была соседка, она…
– Она скажет, что ты пришел в квартиру любовницы Бакаева за наркотиками и деньгами. Гарантирую.
– Конечно, слабая и больная женщина…
– Да ты и сам скоро станешь слабый и больной! – гарантировал лейтенант.
Эти слова подействовали на Корикова неприятно, он вопросительно глянул на капитана, тот сразу же понял его настроение.
– Это не угроза, Алексей Олегович, а реальность. Я сейчас
– Слушайте…
– Это вы слушайте! Пособника, да еще с коксом и зеленью на кармане, да еще в гостях у самого Бакаева! Это будет повод Бакаева тормознуть, он не полетит ни на какой лазурный берег. Мы его тормознем, возьмем, он начнет тебя сливать, ты окажешься его правой рукой и левой ногой – это я тебе гарантирую, он всех своих сдал, а уж чужих не пожалеет! Пока ты будешь просить адвоката, звонить кому-то, жалобы писать, придется сидеть в сизо. И там, прав мой коллега, станешь слабым и больным. Контингент там такой, что ни у кого ни стыда, ни совести. Ты же еще молодой парень, сколько тебе?
– Тридцать семь, при чем…
– Через месяц будешь выглядеть на сорок семь.
– А чувствовать себя на семьдесят, – добавил лейтенант.
Водителю слова лейтенанта понравились, он рассмеялся. Но не в голос, как рассмеялся бы равный, а тихо, подчиненно.
– Ты семейный? – спросил капитан.
– Жена, дочка.
И тут Юля, будто услышала, позвонила. У Корикова несколько узнаваемых звонков для близких – для мамы и отца, для Юли, для некоторых друзей. Сейчас была мелодия Юли – песня «Близко и далеко», которую она очень любит.
– Мне надо ответить, – сказал Кориков.
– Извини, не сейчас.
– Слушайте, но вы же не до такой степени…
– До такой, – обрезал капитан. – Ты скоро сам будешь упрашивать, чтобы мы дали тебе подписать эту бумагу, а мы еще подумаем.
Мелодия звонка оборвалась, но тут же опять зазвучала.
– Дай телефон немедленно! – сказал Кориков лейтенанту.
Но лейтенант ответил Юле сам.
– Здравствуйте, – сказал он.
И включил громкую связь.
– Кто это? Где Алеша? Алеша, кто это говорит, ты где? – прерывистым голосом спрашивала Юля.
– Я тут! – крикнул Кориков. – Юль, не волнуйся, меня тут…
Лейтенант зажал ему рот ладонью. Грубо, крепко. Кориков дернулся, но капитан обхватил его и зафиксировал намертво.
Кориков извивался и мычал, а лейтенант громко говорил Юле:
– Вашего мужа задержали по подозрению в серьезном преступлении! Он сообщник! А может, и организатор. Ему тут надо одну бумажечку подписать, и его сразу отпустят.
– Алеша, в чем дело, какая бумага, кто они? Подпиши и беги от них! – кричала и плакала Юля.
Лейтенант отключил телефон. И выключил его совсем.
Корикова отпустили, он, собиравшийся выплеснуть все, что думает, вместо этого, словно растратил все силы, откинулся на спинку, глотал воздух и молчал.
Он думал.
Ему
Они ведь не балагурят, не пугают, все так и будет. Сочинят дело, начальство их покроет, его посадят в сизо, а там будут морить скверной кормежкой, издеваться, причем и надсмотрщики, и сами заключенные. Могут опустить, изнасиловать, заставить спать на полу, мочиться в парашу на виду у всех… Могут и убить.
Кориков не удивлялся, что он знает все эти подробности, кто их не знает в нашей стране чуть ли не с рождения – из книг, из кино, из рассказов соседей, попутчиков, друзей, сослуживцев… Да и просто – в воздухе носится.
И за кого он грудью встал? За преступника? Действительно, припомнил он, мужчине-то лет пятьдесят, а женщине нет и тридцати, очень похоже на правду то, что он навещает любовницу, у которой от него ребенок. И татуировка какая-то на руке была. Может, символы воровского ранга – как погоны на плечах полицейских?
Главное, больше всех пострадают Юля и Ульянка. Юля ведь сейчас не работает, семья держится на зарплате Корикова – слава богу, довольно приличной. Если он сядет, сначала, да, будут помогать родители, но родители не вечны, дела не всегда у них самих будут идти хорошо.
Соучастие в подлоге смущает? Смотрите-ка, чистоплюй какой у нас нашелся! А работа теплосетей, их строительство, ремонт, эксплуатация, распределение энергии, учет гектокалорий, фантастические метаморфозы, когда вода на пути от ЦТП (центральных тепловых пунктов) к потребителям вдруг начинает сама собой нагреваться, хотя потребители этого не замечают, и так далее и тому подобное – не один большой ежедневный подлог? Что, не знает этого Кориков? Знает. В определенном смысле соучаствует. Расписываясь в книге дежурств, фактически соглашается с тем, что подлог этот прекрасно видит, но ничего против не имеет. Хотя не имеет и барыша.
Имеют те, кто, как и этот Бакаев, строят себе коттеджи в Подмосковье и виллы на лазурных берегах.
Да и вообще, если взять широко, вся наша жизнь пронизана большими и маленькими подлогами, даже Ульянку Кориков обманывает, говорит, что в шкафу-купе живет некий Мерзюк, противный, пыльный и серый, поэтому открывать шкаф и залезать туда нельзя. Выдумано было после того, как она прищемила себе дверцей шкафа палец.
Капитан и лейтенант молчали – наверное, были уверены, что мыслительный процесс у Корикова развивается в нужном направлении.
Лейтенант нетерпеливо поерзал, глянул на часы.
– Через пробки к отделу пробиваться будем, – сказал он.
– Мигалку включим, – откликнулся водитель.
– Так что? – спросил капитан, открывая папку. – Сейчас вернемся, скажем, что ты после работы был усталый, на секунду задремал, вот тебе и показалось.
– Да и говорить ничего не надо, – скривился лейтенант.
– Тоже верно, перед кем оправдываться? Перед преступником? Подпиши – и до свидания.
Кориков взял ручку.