Хроника Адама Бременского и первые христианские миссионеры в Скандинавии
Шрифт:
Итак, схема изложения, заявленная и в основном осуществленная Эйнхардом, такова: деяния – нрав – кончина, причем деяния подразделяются на gestae domi и fo ris («внутренние» и «внешние»). (Ср. также: «Во все время своей жизни он [Карл] пользовался всеобщей великой любовью и расположением как в государстве, так и вне его» [321] .) Точно такая же рубрикация есть и у Адама Бременского. Он и говорит о ней, и применяет на практике. В первой главе третьей книги Адам четко разделяет gesta и mores [ «О деяниях и нраве коего мужа трудно писать» (De cuius viri gestis et moribus… difcile sit… scribere.
321
Vita Karoli. 20: Per omne vitae suae tempus ita cum summo omnium amore atque favore et domi et foris conversatus est.
Gesta. III, 1)], а ниже, в 11-й главе, пишет и о двух видах gestae: res domesticae («дела домашние») и acta pro legatione gentium («дело миссии среди язычников»).
Выражение, употребленное в главе 11, ясно показывает, каким образом Адам переосмысляет заимствованную у Эйнхарда рубрикацию. Если для биографа Карла res gestae domi et foris были не чем иным как внутренней и внешней политикой императора, то для Адама Бременского, герой которого занимает иное должностное положение, res gestae domi становятся деяниями, направленными на устроение и укрепление гамбург-бременского
Но Адам не только преобразует, но и дополняет схему Эйнхарда. Как деяния архиепископа делятся на внутренние и внешние, так и черты характера, mores, Адальберта распадаются у Адама на те, что происходят от самого человека и те, что связаны с обстоятельствами его жизни: «Тем не менее сего замечательного мужа можно превознести всеми видами похвал, ибо благороден, ибо красив, ибо премудр, ибо красноречив, ибо непорочен, ибо воздержан [был он – ] все это заключал он в себе. У него также имелись в изобилии и все другие блага, [те, ] которые обыкновенно даются человеку извне, [а именно: ] богатство, успешность в делах, слава [и] власть» [322] . Сгубило Адальберта также роковое сочетание внутреннего и внешнего – порча нрава и неудачи в политике: «В конце концов, надломленный роковыми переменами в характере, [а] заодно подрубленный извне ударами судьбы, он, точно захлестнутый волнами корабль, стал терять также [и] телесные силы» [323] .
322
Gesta. III, 1: Cum tamen ille vir memorabilis omni genere laudum possit extolli, quod nobilis, quod pulcher, quod sapiens, quod eloquens, quod castus, quod sobrius: haec omnia continebat in se ipso, et alia item bona, quae extrinsecus homini solent accedere, ut sit dives, ut felix, ut gloriam habeat, ut potentiam – omnia sibi habunde fuerunt.
323
Gesta. III, 63: Tandem saeva perturbatione morum infractus, cum simul exterioribus fortunae quateretur adversis, quasi navis obruta fuctibus etiam corpore debilitari cepit.
Между частями, посвященными «внутренним» и «внешним» деяниям Адам вслед за Эйнхардом вставляет особые фразы-переходы. Вот они. Эйнхард: «Сии суть войны, которые могущественнейший император с великими благоразумностью и успехом вел в различных странах в течение 47 лет» [324] . Адам: «Многочисленны суть походы, в которые архиепископ ходил вместе в императором: в Венгрию, Склаванию, Италию и Фландрию» [325] .
Эйнхард: «Несмотря на то, что он был усерден в расширении [границ] государства и подчинении чужеземных народов и активно занимался делами такого рода, он, тем не менее, с упорством предпринял в различных местах многие начинания к украшению и устроению государства, кои и завершил» [326] . Адам: «В то время как за пределами [епархии] таким вот образом развивалось дело миссии среди язычников, [доверенной] нашей церкви, архиепископ Адальберт, все еще [продолжая] усердно заниматься благими делами, неусыпно и внимательно следил, как бы по его небрежению случайно не показалось, что он недостаточно прилежен в пастырском служении… Итак, он заслужил славу в епархии и вне ее (domi forisque)» [327] .
324
Vita Karoli. 15: Haec sunt bella, quae rex potentissimus per annos XLVII… in diversis terrarum partibus summa prudentia atque felicitate gessit.
325
Gesta. III, 6: Expeditiones vero, quas in Ungriam, Sclavaniam, Italiam vel in Flandriam cum cesare pontifex egit multae sunt.
326
Vita Karoli. 17: Qui cum tantus in ampliando regno et subigendis exteris nationibus existeret et in eiusmodi occupationibus as si due versaretur, opera tamen plurima ad regni decorem et com mo dita tem pertinentia diversis in locis inchoavit, quaedam etiam consummavit.
327
Gesta. III, 24: Haec dum forinsecus in legatione gentium eccle siae nostrae ministerio gererentur, domnus metropolitanus Adalbertus adhuc bonis intentus studiis vigilanter et magnopere providit, ne sua quapiam negligentia pastorale ofcium minus habere vi deretur… Itaque domi forisque clarus…
Эйнхард: «Таким он [Карл] был, охраняя и расширяя, а также украшая государство… теперь я перейду к рассказу о том, что относится к внутренней и домашней жизни» [328] . Адам: «А о делах домашних этот муж [Адальберт] поначалу заботился хорошо и достославно. Что же было сделано для миссии среди народов, кратко продемонстрирует следующий рассказ» [329] .
Хотя жанр сочинения Адама Бременского – хроника, и рассматриваемая здесь третья книга, естественно, продолжает последовательное изложение истории гамбург-бременской епархии, политических событий в Германии и сопредельных странах, ее композиция в основных чертах очень напоминает построение «Жизнеописания» Эйнхарда. Формула «деяния – нрав – кончина», заимствованная биографом Карла у Светония, перешла и в труд Адама.
328
Vita Karoli. 18: Talem eum in tuendo et ampliando simulque ornando regno fuisse constat… ad interiorem atque domesticam vitam pertinentia iam abhinc dicere exordiar.
329
Gesta. III, 11: Et res quidem domesticae a principio bene ac lauda biter ab illo viro provisae sunt. Quae autem pro legatione gen tium acta sint, consequens sermo breviter declarabit.
Вот как она реализована у Эйнхарда (цифры обозначают главы): 1–4 – предыстория и программа дальнейшего описания; 5 – 16 – войны (gesta foris); 17 – строительство собора в Ахене, внутренняя политика (gesta domi); 18–28 – характер, привычки, внешность (studia et mores); 29 – законодательная и просветительская деятельность; 30 – болезнь и смерть (fnis); 31 – погребение и воздвижение памятника; 32 – предзнаменования смерти.
А вот, что мы обнаруживаем в третьей книге у Адама Бременского (элементы, не укладывающиеся в схему и обусловленные совершенно иным жанром сочинения, – в квадратных скобках): 1–2 – общая характеристика личности Адальберта и программа дальнейшего описания; 3–4 – строительство собора в Бремене; 5 – 11 – внешняя политика Генриха III и участие в ней Адальберта (gesta foris); 12–18 – дела в Скандинавии (gesta foris); 19–23 –
Определенную общность построения (прежде всего в том, что касается описания главного героя) можно заметить. Опорные элементы схемы Эйнхарда «программа описания – деяния – характер – смерть – погребение – дополнительная информация о жизни» сохранены у Адама, а gesta foris et domi повторены дважды – до и после описания характера, так что схема приобретает вид: «программа описания – gesta foris – gesta domi – характер – gesta foris – gesta domi – смерть – погребение – дополнительная информация о жизни». Переменили свои места такие элементы, как строительство собора и предзнаменования смерти. Сходство композиций покажется еще большим, если вспомнить, что и у Адама, и у Эйнхарда переходы между частями маркируют приводившиеся выше фразы-разделители.
Поэтому вполне вероятно, что именно «Жизнеописанием Карла Великого» навеяны композиционные принципы биографии Адальберта. Приспосабливая схему Эйнхарда к совершенно иному материалу, Адам Бременский сильно ее преобразует, но базовые моменты остаются. Таким образом, сравнительный анализ «Жизнеописания Карла Великого» и «Деяний архиепископов гамбургской церкви» показывает, что некоторые традиции, заложенные Эйнхардом, нашли свое продолжение у Адама Бременского.
Приложения
Сведения о втором гамбург-бременском архиепископе святом Римберте немногочисленны [330] . Они происходят из его жития, написанного в конце IX в. и дошедшего в редакции второй половины XI или даже первой половины XII в. [331] Некоторые известия о Римберте обнаруживаются и в «Деяниях архиепископов гамбургской церкви» Адама Бременского [332] , однако большая их часть заимствована все из того же «Жития святого Римберта», возможно, из более ранней редакции, чем та, которой располагают современные исследователи. Несколько упоминаний о Римберте имеется в документальных источниках IX в., хотя с определенностью может быть доказана аутентичность не всех этих упоминаний [333] .
330
Series episcoporum. P. 16–17; Seegrьn 1999; Seegrьn 2000.
331
VR.
332
Gesta. I, 20–45.
333
May 1928–1937. № 49–69. P. 15–19; Germania pontifcia. № 24–28. P. 34–36.
Два главных и неоспоримых факта биографии Римберта таковы: во-первых, с 865 по 888 г. он являлся гамбург-бременским архиепископом; во-вторых, он написал житие своего предшественника, «апостола скандинавов» свя того Ансгария [334] . Сам Ансгарий был монахом французского бенедиктинского монастыря Корби (фр. Corbie, лат. Corbeia) и преподавателем в школе дочернего по отношению к Корби немецкого монастыря Корвей (нем. Corvey, лат. Nova Corbeia). Став архиепископом, Ансгарий не порвал связей со своей alma mater, недаром именно к монахам Корби обращено его житие [335] . Преемник Ансгария Римберт уже после своего избрания архиепископом посетил Корвей и принял там постриг. Следующие два архиепископа – Адальгарий (888–909) и Хогер (909–916/917) – также были монахами Корвея. Насколько можно судить, и позднее, по крайней мере до второй половины XI в., Гамбург-Бремен поддерживал активные отношения как с Корби, так и с Корвеем [336] . Архиепископ Адальберт (1043–1072) даже мечтал завладеть аббатством Корвей, что ему почти удалось [337] .
334
Этот факт известен из жития Римберта и «Деяний» Адама. Привожу соответствующие цитаты. VR. 9. P. 87: «Итак, пока был жив муж Господень Ансгарий, сей раб Божий Римберт оставался архиво всех делах самым близким ему человеком, как свидетельствует… книга деяний названного епископа (Ансгария. – В. Р.), написанная самим Римбертом и еще одним учеником Ансгария. Та к вот, пусть [читатель] знает, что везде, где в этой книге (в “Житии святого Ансгария”. – В. Р.) упоминается “некий вернейший его ученик”, – а [читатель] часто обнаружит там такое, подразумевается сам Римберт» (далее объясняется: Римберт не назвался из скромности, подобно евангелисту Иоанну, который тоже писал о себе в третьем лице); Gesta. I, 34: «Он, (Римберт. – В. Р.) описал житие святейшего отца (Ансгария. – В. Р.) речами истинными, подобно святому Иоанну говоря как бы от имени другого [человека]. Он подразумевал, что это он, вернейший из его учеников, приводит свидетельство о святости, которую узрел в человеке Божьем».
335
VA. 1. P. 18–19: «Cыновья и ученики почтеннейшего отца Ансгария молят Господа господствующих о вечном счастье, мире и процветании для благочестивейших, в любви ко Христу с особым благоговением чтимых и любезных отцов и братьев, служащих Богу в святейшем монастыре Корби… Мы… выражаем огромную благодарность вам за богоугодную отеческую любовь и святое благочестие ваше, ибо только по вашей милости и с вашего позволения удостоились мы иметь над собой такого отца». Адам Бременский ошибочно считает это посвящение обращенным к монахам Корвея: «Эту книгу он предназначил братьям монастыря Корвей, благословляя их [за то], что они прислали [нам] такого [пастыря], и поздравляя нас [с тем], что мы заслужили [право] стяжать такого пастыря» (Gesta. I, 34).
336
В частности, одним из источников, использованных Адамом Бременским при написании первой книги своей хроники (главы, посвященные Римберту, Адальгарию и Хогеру), были «Корвейские анналы», которые хронист называет сompotus a Corbeia delatus (Gesta. I, 35, 45, 54). Другой текст, имевшийся в распоряжении Адама, – это сочинение аббата Корвея Бовона I (879–890): Gesta. I, 39.
337
Gesta. III, 28, 45, 61.