Хроника Эрио
Шрифт:
Кошка скорчила обиженную рожицу и хотела уже защекотать вредину до полной капитуляции, но вспомнила, что они не одни. Впрочем, наёмники занимались собой же, торопливо снимая наскучившее снаряжение. Что удивило, так это расстёгнутый поддоспешник, оголяющий непокрытую кожу Годы. Женщина не испытывала никакого смущения в обществе подчинённых, но выходило так, что в лесу она отдала свою сорочку, полностью раздевшись. Появилось желание тут же вернуть подарок, вот только вдруг посчитает это оскорблением? Шель потрясла ушедшую в себя, привлекая к себе внимание.
– А, вовсе нет! Я храбро дралась одна против всей
Котёнок не выдержал и тихо захихикал, пряча лицо у Эрио на груди.
– Что, не веришь? Да я была так хороша, что мне предложили вступить в отряд!
– О, так что, ты теперь у нас кровожадная наёмница?
Продолжила насмехаться негодница. Кошка надулась от небольшой обиды и вины за то, что не смогла принять столь щедрое предложение, способное обеспечить сестре сытую и тёплую жизнь.
– Нет, сама знаешь…
Шель заразительно зевнула и потёрла глазки, а ещё у неё заурчал животик.
– Ты не ела?
Шелли покачала головой.
– Нет, мне не хотелось, пока ты не вернулась.
Эрио обратила внимание на гуляющие в воздухе ароматы и припомнила собственную трапезу. Решительно поднявшись, она собралась попросить дать ей лучшего мяса, в счёт обещанной награды.
– Что, мелочь, проголодалась?
Подошедший Лагот бросил в огонь ещё одно полено и весело подмигнул.
– Очень. Можно мне тоже что-то взять? Я верну из своей доли.
Мужчина взглянул на неё насмешливо, присел, и принялся расправлять жар железным прутом.
– Так точно нельзя, мелочь. Года, пропащая ты женщина, может воздашь уже почести нашей помощнице, пока она с голодухи бедного меня не загрызла?
Года, вернувшая благое расположение духа, повернулась к мечнику, который прикрылся дрючком и состроил полное ужаса лицо. Остальные члены отряда оценили шутку по достоинству и зал наполнился весельем.
– Как будто о тебе кто-то слезу пустит. Соплячка, ты закончила свои нежности? Тогда давай к столу, и она тоже, пусть. Я сегодня сама доброта, правда, о доблестные мужи? Ха-ха-ха!
В строгом голосе и позе внезапно прорезалась женственность, ошарашив Кошку. Почему-то она думала, что эта женщина вылеплена целиком из стали, и попросту не способна на нечто вроде кокетства. Взглянув на неё по-новому, Эрио внезапно для себя отметила – Года вовсе не некрасивая, как ей казалось. Без брони, практически оголив мускулистый, но всё ещё женственных форм торс, сбросив с лица маску строгости и серьёзности, распустив тёмные волосы, она оказалась вполне привлекательной, пусть особой, не всеми ценимой красотой. Почувствовав, как запылали щёчки, Кошка поторопилась поднять себя и сестру, и под всеобщим гоготом поспешила занять свободное место на лавке рядом с главой отряда.
– Года, имей совесть, мы уже недели три в бордель не заглядывали, а ты вымя нам в лицо суёшь!
Женщина развернулась к столу, и положила названную часть тела среди утвари, прогнув спину.
– Я женщина благородных кровей, могу себе позволить в обществе простолюдинов хоть голышом сидеть, - повернувшись к Эрио, она понизила голос практически до шепота. – Посмотрела бы я на них, коли им пришлось бы весь день ходить с туго сжатыми тестикулами.
Шель хрюкнула и отвернулась, её примеру последовала и Кошка, представив эту картину. Однажды
– Эй, парни, да против нас тут плетётся коварный заговор! Тогда мы вправе бунтовать! Бунт! Бунт! Бунт!
Весь отряд тут же подхватил клич, добавив ритмичный грохот по столу. Но не крикнув и десятка раз все забились в истерическом хохоте. Немножко струхнувшая Эрио не знала, отчего всем так весело, зато радовалась, что всё происходящее – шутка.
– О, ну наконец-то! Садись быстрее, пока мы тут с голодухи мятеж не подняли!
С волной холода в таверне объявился Хамон. Вместе с тем вновь появились затихарившиеся хозяева, испугавшиеся грозных выкриков, вынося всё, что только могли. На Кошку они старательно не смотрели, явно опасаясь получить за плохое отношение. Но она вовсе не сердилась, ведь почти все вели себя намного хуже.
– Что же, господа, пусть и впредь фортуна благоволит нам в интересных знакомствах и лёгких деньгах!
Года поднялась, заставив всех притихнуть, громко провозгласила благое пожелание и вознесла кружку ввысь.
– За лёгкие деньги!
Наёмники вычленили главное, вскинули пойло и хорошенько приложились к нему. Кошке пришлось взять свою порцию и сделать несколько глотков. Хмельная, горькая субстанция казалась не особо вкусной.
Не сговариваясь, изголодавшиеся наёмники набросились на яства. Эрио не стала скромничать и умыкнула для себя и сестры кусок подогретой жаренной свинины, оторвала немного сыра, прихватила хлеба. Шель явно чувствовала себя неуютно, но голод поборол смущение.
Спустя минуту прозвучал новый призыв к выпивке, а за ним ещё один, и ещё. С каждым глотком Эрио чувствовала себя всё страннее. Глупые мужицкие шутки стали казаться смешнее, да и сами мужчины больше не казались такими грубыми, а Года и вовсе невесть когда сначала обратилась красавицей, а потом и вовсе раздвоилась, закружилась, и вдруг кто-то потушил в лампах свет.
Глава 5
– Ой-йой-йой…
Давно Эрио не просыпалась с такой головной болью. На ум сразу пришёл тот случай, когда их забросали камнями, один из которых очень уж неудачно попал в затылок. Ощупав головушку, она не заметила никаких увечий, зато обнаружила перемотанную руку. Спустя пару секунд концентрации память наконец сжалилась и вернула воспоминания о прошедшем дне.
– Что, соплячка, не умеешь пить?
Отвлёкшись от мыслей, Эрио увидела в полумраке Году. Женщина сидела на постели скрестив ноги, полностью нагая, несмотря на утренний холод.
– Как оказалось. Не холодно?
Вот самой Кошке было тепло. На соломенном матраце, под шерстяным одеялом, с Шелли под боком – всегда бы так отдыхать.
– Нет.
Присмотревшись к фигуре женщины, Эрио заметила лёгкий отблеск влаги на коже, а затем, наконец, проглядывающиеся сквозь волосы острые кончики ушей. Точно, перед Кошкой ведь представительница благородных кровей! Хотелось задать множество вопросов, расспросить о куче вещей, но сильнее забившееся сердце ударами молоточка по черепу словно предостерегло от глупости.