Хроника одного сна
Шрифт:
– Раньше камни не пролетали сквозь стену. Как и я не мог пройти. Не знаю, каким образом, но в твоём сне главная Венера. Придётся вам провожать меня в аэропорт.
– Улететь-то ты всё равно не сможешь, – возразил я ему.
– Я это понимаю, но нам надо придерживаться легенды. Если ты, конечно, не передумал. Теперь я сомневаюсь, что она программа, возможно, она действительно душа твоей неродившейся дочери.
– Что вы там шепчетесь? Тихо с ума сходите?
– Венер, как ты смотришь на то, чтобы проводить дядю Захара в аэропорт?
– Пап,
Захар удивился:
– Ты и Олега знаешь?
– Конечно, он же мой брат.
Глядя на Захара, я понимал его смятение. Ведь полгода назад я сам проходил через всё это.
– Я знаю всех своих родных и большинство папиных друзей! – гордо продолжила Венера.
– Вы общайтесь, а я пока позвоню Олежке, узнаю, какие у него планы.
Венера с Захаром будто не слышали меня.
– Дядь Захар, а покажите крестик, который вы нашли в кустах, так интересно. Вам часто снятся вещие сны?
– Нет, вещие сны нечасто, знаешь, большая часть снов в действительности где-то реализуется и поэтому для меня сны – это абсолютно другое пространство.
– Знаю, – ответила Венера.
– Я могу показать его, но ты должна знать, он оказался не простым, а волшебным. Он появляется в ладошке из ниоткуда, и если ты хороший человек, то ты его видишь.
– Голый король, – улыбнулась Венера.
– Ты знаешь эту сказку? Она ещё из моего детства, древняя как мамонт.
– Она и из моего детства тоже. Не такие уж мы и разные, получается.
– Может, ты ещё знаешь, кто её написал? – спросил Захар.
– Конечно, знаю! – уверенно заявила Венера. – Её никто не писал, её всем рассказывает мой дедуля.
– А я уж было поверил, что ты знаешь автора, – погрустнел мужчина.
– Не расстраивайся, я же пошутила, конечно, её написал Андерсен, правда, я читала, что это не его оригинальная идея, а настоящего автора никто не знает. Да и сюжет несколько иной. Теперь покажи мне крестик.
– Конечно, смотри внимательно!
И Захар показал фокус с крестиком. Венера смотрела на Захара и хитренько так улыбалась.
– Можно я его возьму?
И взяла его в свои ручки.
– Вправду волшебный, – потрогав, сказала Венера. – Я придумала!
– Что ты придумала? – поинтересовался Захар.
– Скажу друзьям, что у меня есть друг, который может материализовать мысли, а ты покажешь им свой фокус.
– Какая странная реакция у тебя, – задумчиво произнёс Захар, – Тебя фокус не удивил?
– Удивил, само собой, просто папка с дедом вчера вечером говорили о материализации мысли, вот я и подумала о сходстве этих вещей.
Так бы и слушал их разговор, но пора его прерывать.
– Ладно, с Олегом я решил, он после английского идёт гулять с ребятами. Так что, Захар, мы едем провожать тебя.
– Я пошла умываться и переодеваться, – довольно сказала Венера и ушла.
– Захар, я должен тебе объяснить, как в своё время мне дед. С Венерой нужно как можно меньше беседовать на мистические темы. Потому как ей они близки по природе.
– Дальше можешь не продолжать, мне всё стало ясно, ко мне пришло понимание.
Венера собралась достаточно быстро. Мы довольные сели втроём в машину. Вообще, мне очень нравится возможность ездить на автомобиле без детских кресел и не пристёгиваться ремнём безопасности, ничем при этом не рискуя, в отличие от реальности.
Всю дорогу Захар разговаривал с Венерой, они рассказывали друг другу истории и шутили. Что касается меня, то я, наслаждаясь их беседой, всё думал, как в мой сон попало сознание Захара, и чем это может грозить.
Заметив, что я слишком задумчивый, Венера заботливо поинтересовалась, всё ли у меня в порядке. Я ответил, что дорога в аэропорт связана у меня с воспоминаниями о старых друзьях, которые живут в разных уголках нашей страны, и периодически летают с пересадкой в Москве. Рассказывал ей про Женьку из Благовещенска, про Ромку из Сочи.
Сам же я ещё ни разу не летал на самолёте, поэтому аэропорт был для меня только местом встречи. Пояснив, что именно ностальгия делает меня задумчивым, я снова ушёл в свои размышления. Но у меня никак не получалось собрать полную картину происходящего. Сегодняшний контакт с дедом, его слова о приближающихся переменах. Плюс неожиданное появление Захара. Незаметно всё потемнело, и слайд сменился.
Чем плох слайд? Тем, что в период между слайдами может произойти всё что угодно. И это может длиться неопределённо долго.
Я снова за рулём, и не понимаю, почему мы едем уже из аэропорта, и с нами всё ещё сидит Захар. Никак не привыкну к смене слайдов, такие провалы сознания – просто финиш. Куда мы едем, зачем, почему Захар снова с нами? Как это произошло? Мы его проводили? Или не проводили? Или мы его встречаем уже? Всё, что произошло за это время, я никогда в себе не восстановлю. И получается, что узнаю о прошедших событиях только из рассказов Захара.
Напрямую при Венере спросить его я не мог, поэтому решил прислушаться, о чём болтают новоиспечённые друзья. А друзья, судя по беседе, похоже, проголодались и обсуждали, кто и чего сейчас бы съел. Услышав это, я предложил заехать куда-нибудь и перекусить. И тут же лишний раз убедился, что после слайда лучше молчать, пока не прояснишь для себя полную картину настоящего. А в настоящем мы спешили домой, где нас уже ждал дед и ужин. И моё предложение было неуместно.
Пожалуй, поехать к нам – это лучший вариант. Дед, возможно, даст пояснения сегодняшних событий и заодно познакомится с Захаром.
Мои внутренние размышления заметно сократили дорогу до дома. Подъехав к воротам, я открыл их с брелка и припарковался. Венера, выпрыгнув из машины в спешке, сказала мне:
– Побегу к деду, расскажу ему, какой Захар клёвый!
Мы с Захаром остались наедине, и теперь я мог его спокойно расспросить обо всём.
– Расскажи мне, что было в аэропорту? – попросил я.