Хроника смертельного лета
Шрифт:
– Эк ты с ним, – фыркнул Зубов.
– Только его нам там не хватало, – буркнул Глинский и торопливо направился в здание аэропорта. Зубов, не ожидавший от напарника такой прыти, еле за ним поспевал.
– Нам нужно к стойке регистрации, – заявил Виктор.
– Зачем? – удивился Зубов. – Мы пройдем через VIP-зал. Там нас ждут из линейного отдела.
Но Виктор не успел ему ответить. Навстречу от стойки регистрации к ним направлялся Сергей Булгаков. Так вот оно в чем дело, оказывается!
– Это еще что? – спросил Зубов, искоса
– Да, – прямо ответил тот. – Именно так.
– Ты совсем спятил, генацвале, – констатировал Зубов. – Сейчас же скажи ему, чтоб уматывал отсюда!
– Он все равно не умотает, – отрезал Глинский, – и потом, он имеет полное право лететь, куда считает нужным. У нас свобода передвижения, ты забыл? Если мы его не возьмем, он самостоятельно отправится, и каких дров при этом наломает – неизвестно. А так хоть под контролем.
– Мать твою, – в сердцах бросил Зубов, – ты соображаешь, что делаешь? Ты втягиваешь гражданское лицо в кровавую кашу. Еще неизвестно, чем там все закончится.
– Скажи ему об этом сам, – злорадно посоветовал Глинский, – если у тебя язык повернется.
– Повернется, – твердо ответил майор. Булгаков стоял рядом и спокойно ждал, когда закончится их перепалка.
Но, встретившись с ним взглядом, Зубов понял, что не может найти слов. И как убедить остаться человека, у которого садист убил беременную жену, а теперь захватил возлюбленную и неизвестно что с ней делает? Хотя – почему же неизвестно? Очень даже известно. Зубов сжал челюсти:
– Черт с вами. Поехали. Но, во-первых, в Питере командовать буду не я, а местные опера, а, во-вторых, вам все равно не разрешат участвовать в операции.
– Это уже другой вопрос, – каменным голосом ответил Сергей и добавил: – Главное – найти Катрин, остальное – неважно.
00.30. 20 августа 2010 года, Пулково, 25°C
В отличие от Москвы, где установилась относительная прохлада, Питер еще задыхался от жары, и, несмотря на ночное время, было душно. В Пулково у трапа их встречала группа из трех человек в форме. Старший из них, с майорскими погонами, представился:
– Алексеев, отдел убийств.
Зубов и Глинский, в свою очередь, представились. Глаза Алексеева натолкнулись на внушительную фигуру Булгакова:
– А вы?
– Добровольный помощник. Волонтер, – сквозь зубы процедил Сергей.
Лицо майора Алексеева окаменело от гнева. Он повернулся к Зубову.
– Шутить изволите? – холодно спросил он.
– Я не уйду, – произнес Сергей, глядя поверх его головы.
– Запрещаю, – отрубил питерец.
Тогда Глинский достал из папки несколько фотографий и протянул их Алексееву.
– Вот это, – он ткнул пальцем в одну из них, – его жена. Когда тот сукин сын убивал ее, она была беременна.
Алексеев посмотрел. Зрелище было ужасным даже для него, повидавшего на своем веку.
– Нет, – повторил он сурово.
– Он
Алексеев поднял брови.
– Не улавливаю связи между убийством вашей жены и заложницей.
– Она не заложница, – вмешался Зубов, – она пленница.
– В данном случае это не принципиально. Если ваш волонтер потерял жену, какое отношение он…
– Это не предмет для иронии, поверьте мне, товарищ майор, – перебил его Глинский, – Я прошу вашего разрешения. Под мою ответственность. Кроме того, господин Булгаков – врач отделения реанимации Склифа и сможет оказать ей медицинскую помощь, если, не дай Бог, таковая понадобится.
Алексеев вернул ему фотографии и брезгливо вытер руки о платок, который незаметно достал из кармана кителя.
– Хорошо. Поезжайте. Но я запрещаю вам вмешиваться. Ясно? – у Алексеева мелькнула мысль, что он совершает должностное преступление, но майор решил, что обдумает вероятные последствия позже. – Вам ясно? – угрюмо повторил он.
– Так точно, – по-военному ответил Булгаков, и они наконец расселись по двум милицейским фордам, поджидавшим их у трапа.
– Мы нашли эту дачу, – сообщил Алексеев, когда они выезжали с территории Пулковского аэропорта.
– Год назад, в Репино, был приобретен коттедж на имя Марины Ивановны Рыковой.
– Это его мать.
– Участковый некоторое время назад произвел обход территории по нашей просьбе. Коттедж выглядит так, словно там – никого, – рассказывал Алексеев.
Ночной лес проносился за окнами машины, и Глинский злобно думал: «Слава Богу, хоть сподобились проверку провести. Если б еще по вашей милости не потеряли столько времени – больше суток. Неужели опоздали…»
– Мы едем прямо туда, если не возражаете, – сказал Алексеев.
Они не возражали.
Спустя два часа они прибыли на место.
…Это был прекрасный каменный дом о двух этажах, окруженный корабельными соснами, верхушки которых терялись в ночном небе. Густая сирень плотно облепила стены. Со стороны казалось, что дом пуст – на двери висел новенький американский замок, ставни на первом этаже были закрыты, и оттуда не доносилось ни звука. Окна второго этажа плотно занавешены, и только на одном из них штора была немного отодвинута. С виду – никаких признаков жизни.
– Неужели мы ошиблись? – прошептал Виктор и осекся, встретившись с отчаянно-тоскливым взглядом Булгакова.
– Еще посмотрим, – Зубов повернулся к группе захвата, в растерянности топтавшейся рядом. Пять здоровенных молодых бойцов в камуфляже, в бронежилетах, в трикотажных масках, скрывавших их лица, с автоматами наперевес ждали приказа. Одно слово – и они сотрут этот дом с лица земли. Но Зубов не мог им отдать такого приказа. Хозяином здесь был Алексеев.
Алексеев же курил и задумчиво разглядывал дом. С виду – там действительно никого нет. А на самом деле?