Хроника Великой войны
Шрифт:
– Разберитесь с ним!
Человек увидел, как молчаливые верзилы подались к нему…
– Извини, плохо все получилось, – вздохнул Ригерг.
Барон посмотрел на валяющегося у прилавка ювелира. Тот несколько раз терял сознание и наконец даже холодная вода не могла привести его в чувство. Так и не добившись от него признания, гхалхалтары перерыли весь дом, но ничего не нашли.
Ригерг взял жену под локоть и осторожно провел через завалы разбитой мебели. Под ногами у них похрустывали рассыпанные кораллы и стекляшки.
– Я куплю тебе драгоценности другого мастера, – сказал, оправдываясь гхалхалтар.
– Не надо, –
– Но ведь ты их даже не видела!
– Будь уверен, они стоят недешево, иначе этот несчастный не принял бы за них столько мучений.
Ригерг взглянул на красивое, чуть лукавое лицо жены. По её лбу струился черный, серебрящийся в свете луны локон, дуги её алых губ чувственно изогнулись, и барон понял, что ему надо достать драгоценности именно этого ювелира. Он вернется к торговцу ещё раз, но уже когда дома будут его жена и дети…
Отряд Этельреда ещё не успел отдохнуть после двухнедельного перехода от залива до Жоговена, и вновь надо было спешить, бежать, но теперь уже к Грохбундеру.
Этельред хмуро крутил длинный седой ус, покачивался в седле. От долгой езды ноги графа занемели, и он, передав оруженосцу коня, пошел пешком. Под подошвами сапог чувствовались все рытвины и неровности дороги. Вскоре Этельред стал спотыкаться. Его начала мучить отдышка. Граф понимал, что лучше всего ему сейчас поехать в карете вместе с семьей, но воинский долг не позволял старому воину покинуть солдат, и он продолжал идти рядом с колонной, больной и немощный, но подающий пример остальным.
– Дай коня, молодец, – попросил Этельред через полчаса.
Оруженосец быстро исполнил просьбу господина, и граф вновь взгромоздился в седло.
Горы находились уже совсем рядом: завтра отряд начнет подъем. До Грохбундера оставалось идти около двух недель. По армии пронеслась весть о том, что лорда Карена собираются снять с поста командующего. Те, кто были поосторожней, огорчились, но многие, особенно молодые ополченцы и красавцы-дракуны, воспринимавшие войну как забаву, обрадовались, ибо все знали, что, как только уйдет Карен, произойдет грандиозное сражение. Однако упрямый лорд ещё не сдавался и, назло всем рвущимся в бой, гнал войско в горы.
Два солнца отражались в сверкающих, огромных, всеохватывающих зрачках бессмертного. В глазах некроманта стояли длинные, бесконечные улицы людского города и бесчисленные площади, усеянные народом. В его глазах плясали разноцветные отблески, отбрасываемые высокими витражами жоговенских соборов. Он видел удивительные лица в веренице проплывавших мимо него отрядов, лет и событий. Войско выступало из Жоговена, а Хамрак вспоминал, как много веков назад он так же руководил гхалхалтарами и так же они уходили в поход. Однако разве теперь кто-нибудь, кроме него, сохранил память о том времени? "Нет", – отвечал сам себе некромант. Он заранее знал, что все его действия напрасны. Могучие силы, содержащиеся в нем, были направлены в никуда. Они не несли ни зла, ни добра. Хамрак чувствовал, что разобьет людей, что покорит их королевство, подавив все мятежи, но пройдет десять, сто, двести тысяч лет и никто не вспомнит об этом. Его победа совершенно не нужна для вселенского мира. Вот если бы ему удалось выполнить свое главное предназначение – победить Смерть. Это было бы настоящее деяние, которое бы помнили и через тысячу, и через миллион, и через миллиард лет.
Хамрак увидел неприступное лицо Гамара. Брови черными тучами нависли над глазами военачальника, в складках
Взгляд Хамрака перенесся на предводителя следующего корпуса. Бессмертный узнал это доброе, округлое лицо со светлой, мягкой бородкой и крутыми изломами бровей – барон Ригерг. "Вряд ли можно найти гхалхалтара, столь любящего свою жену. Ригергу скоро исполнится двести пятьдесят лет – половина жизни позади, а он, как мальчишка, желает угодить каждой прихоти своей ненаглядной суженой. Как пылкий юноша, он готов совершать ради неё подвиги, бросаться на превосходящие силы, стоять под стрелами. Он играет с огнем и вместе с собой заставляет рисковать ни в чем неповинных солдат. Во благо Смерти".
Хамрак заметил Гархагоха – Верховного Мага гхалхалтаров. Облаченный в просторные фиолетовые одеяния, верхом на длинноногом единороге, с головой, увенчаной золотым обручем, маг выглядел величественно. Морщины, исчертившие его лицо, хранили в себе печать мудрости. "Гархагох стар, а потому разумнее многих смертных. Разум дает ему величайшую силу. Он может обратить в пепел гору, может разверзнуть бездонную пропасть, может уничтожить десятки людей. Он сделает это во время главного сражения. Во благо Смерти".
Хамрак отвел взгляд от проезжавших, и два солнца погасли в его померкнувших зрачках. Он стоял на плоской крыше великолепного дворца лорда Карена, в котором жил последнюю неделю. Ветер, дувший с моря, налетал на бессмертного, рвал его волосы. Некромант одиноким изваянием стоял между землей, небом и водой и сознавал свое одиночество и слабость, ибо он ничего не мог изменить и вынужден был безучастно смотреть, как уходят из города войска. Во благо Смерти.
Зеленым ковром с роскошной вышивкой лесов и узорами рек земля раскинулась внизу. Ветер, птицей трепетал, запутавшись в кожистых складках перепончатых крыльев дракона, что двумя парусами плыли по воздуху.
Поток, бивший в лицо был настолько силен, что лорд Карен одел специальные защитные очки, через которые мир стал казаться ему окутанным голубоватой дымкой. Горы покрылись прозрачной сиреневой вуалью. Туман совсем близких облаков приобрел странную объемность, как будто достаточно протянуть руку, чтобы ухватиться за его призрачную плоть.
Лорд обратил свой взор на землю. Маленькими, едва заметными песчинками, струились по дорогам Жоговенской долины люди. Они сливались в большие корпуса, потом разъединялись и вновь двигались дальше. Со всех концов долины армия стягивалась к прибрежным скалам, где можно было с наименьшими затратами достичь Грохбундера. Передовые отряды уже начали подъем, и лорд видел, как они улитками скребутся вверх по склону.
Теперь Карен был уверен, что успеет завести войско в горы прежде, чем Толокампу удастся отстранить его от командования. В распоряжении у него оставалось еще, по крайней мере, два дня – время достаточное для того, чтобы рассеяться по ущельям и возвышенностям и в укрытии ожидать появления гхалхалтаров. И все же Карену хотелось доказать Толокампу правильность разработанного им плана. Если бы Толокамп согласился и продолжил отвод войск к Грохбундеру, у них появился бы реальный шанс разбить неприятеля. В горах гхалхалтары потеряли бы свое численное превосходство и одни засадные полки могли бы уничтожить половину вражеской армии.