Хроника времен Гая Мария, или Беглянка из Рима
Шрифт:
Предложение Минуция было принято с воодушевлением.
Ламид настоятельно советовал приступить к делу немедленно, попытавшись ворваться в Казилин с помощью лестниц. Минуций и все остальные поддержали фессалийца.
Весь следующий день в лагере кипела работа по изготовлению лестниц. Чтобы сохранить в строжайшей тайне свое намерение, Минуций запретил кому бы то ни было покидать лагерь, за исключением нескольких отрядов дровосеков, которые доставляли из ближайших рощ необходимый материал для сооружения осадных лестниц. Охранять ворота лагеря он поручил самым надежным людям,
Ночью Минуций приказал воинам сняться с лагеря.
Ламида с отрядом в шестьсот человек, которые несли лестницы, он послал вперед.
Расстояние в шесть миль от лагеря до Казилина восставшие прошли довольно быстро, соблюдая тишину и порядок.
Отряд Ламида первым вошел в излучину Вултурна и в полном молчании приблизился к городской стене, но в тот момент, когда солдаты стали преодолевать ров, волоча за собой лестницы, ночную тишину разорвал яростный многоголосый крик, и в осаждающих полетели копья, камни и стрелы.
Ламид вынужден был поспешно отступить от стены, потеряв из своего отряда убитыми и ранеными несколько десятков человек.
Вскоре сюда примчался Минуций.
— Они ждали нас! — вне себя от бешенства крикнул ему фессалиец. — Теперь-то я уж точно знаю, что среди нас завелись предатели…
На стенах города замелькали огни факелов. Оттуда неслись протяжные звуки боевых рогов и труб, лязг железа и угрожающие крики.
Внезапного нападения не получилось, но Минуций объявил командирам, что отступления в тифатский лагерь не будет и с рассветом все должны быть готовы к работам по сооружению лагеря на новом месте.
Левобережная часть Казилина находилась в глубокой излучине Вултурна шириной в милю. Стены города здесь были не такими высокими, как на правом берегу, и в отдельных местах обветшали. Правда, с появлением под Капуей восставших рабов власти Казилина позаботились о починке и укреплении стен и башен, но левобережная часть города оставалась наиболее уязвимой. Сто двадцать лет назад, во время осады Казилина Ганнибалом, осажденные оставили ее без боя, перебравшись на правый берег и разрушив за собой мост.
Остаток ночи восставшие провели на открытом месте, выставив дозоры со стороны Капуи.
На рассвете Минуций приказал строить лагерь на крутом берегу реки в неполной миле от Казилина, ниже по течению реки, там, где она делала изгиб в сторону моря.
В Казилине, как только жителям стало ясно, что войско мятежников расположилось под городом, началась паника, особенно в левобережной части. Женщины, хватая детей и пожитки, устремлялись по мосту на правый берег. Магистраты через глашатаев успокаивали народ и сами своим мужественным поведением укрепляли среди граждан веру в то, что левобережье не будет отдано врагу. Они сосредоточили там более половины солдат гарнизона и несколько сот вооруженных горожан-добровольцев. Их возглавил один из дуумвиров.
Минуций же решил вести осаду по всем правилам военного искусства.
Собрав воинов на сходку, он объявил, что отныне их усилия должны быть направлены на строительство
— На все это должно уйти не больше пяти дней, после чего начнем штурм, — заявил он.
Солдаты с большим рвением принялись за работу. Все горели желанием идти на приступ. Пока одни из повстанцев продолжали укреплять лагерь, другие отправились в находившиеся поблизости рощи вырубать деревья, необходимые для возведения осадных машин.
430
Винея — подвижный осадный навес с двускатной крышей и плетеными стенками, защищенный от огня шкурами и мокрыми мешками.
В тот день восставшие едва успели устроиться в новом лагере и перевезти туда из старого лагеря свои пожитки.
Вечером небо заволокло мрачными грозовыми тучами, засверкали молнии, загрохотал гром и хлынул страшный ливень, загнавший воинов в палатки.
Дождь почти непрерывно продолжался всю ночь и весь следующий день. Уровень воды в реке быстро поднимался. Весенний разлив Вултурна в этом году не был особенно большим, но разразившееся ненастье превратило его в бурное наводнение. Выходя из берегов, река затопляла окрестные низины.
Прекрасная гречанка Никтимена во время этой непогоды задержалась на полпути между Ателлой и Капуей в небольшой деревне, где ей пришлось снять комнату у одного зажиточного крестьянина.
Она провела здесь два томительных дня. Настроение у нее было подавленное. От самых Кум молодая женщина находилась под впечатлением строгого письма претора. Встреча с ним ее пугала, хотя она не чувствовала за собой никакой вины. Почему он вызвал ее в Капую? Что она сделала? Что ему от нее нужно? В чем ее подозревают? Чем она виновата?
Эти вопросы она с тоской повторяла и, пока находилась в пути, готовилась к самому худшему.
На третий день небо немного прояснилось. Дождь прекратился.
Никтимене смертельно надоела крестьянская хижина. И хотя гречанка представляла себе, какое грязное месиво будет после дождя на проселочной дороге, она решила продолжить путешествие.
Было около полудня, когда рабы-носильщики, чуть ли не по колено утопая в грязи, понесли ее в лектике из деревни.
Трое вооруженных телохранителей шли рядом с носилками, готовые в любую минуту подхватить их, если бы кто-нибудь из носильщиков поскользнулся и упал.
До Капуи оставалось не более пяти миль. Это расстояние можно было пройти неспешным шагом за два-три часа. Никтимена со страхом посматривала на небо, которое продолжало грозить дождем.
Спустя час обливавшиеся потом рабы вынесли лектику на знакомую дорогу, соединявшую Капую со Свессулой. На этом перекрестке Никтимена разрешила носильщикам отдохнуть.
Рабы не успели размять натруженные плечи, как из-за кудрявой рощи со стороны Капуи показались всадники. Их было около тридцати человек. Все они были в полном вооружении.