Хроники Алмазного камзола

Берсенев Виктор Леонидович

– Что принцесса?

– Маэстро, от маленького человека столько шума и отходов. Это нормально?

– Да, такие мы человеки. Ты у кого научился не отвечать на вопросы?

– Попробовал скопировать принцессу. Думал вам будет приятно.

– Каков результат?

– Больше не буду. Докладаю. Принцесса отлучалась на час, вернулась с довольным выражением лица, оживлённая и голодная. Теперь занята ребёнком.

– Молодец. Я скажу, когда надо делать приятно. Сам не придумывай, хорошо! Веди в комнаты.

Соскучился по дому до невозможности.

Так надоели все эти космические дали. Хочется по-простому на антигравитационной веранде встретить над поместьем закат с чашкой гавайского чая, плюшками, комарами и прочими радостями вечерней жизни. Услышать из паровизора: «Говорит Пальмира». Когда у диктора новостей речь без подвываний и вскриков, свойственным телевидению провинциальных планет. Вот где счастье!

– Принцесса, это что за экспедиции? У Гектора чуть лампы не перегорели за вашего ребёнка. Всё забываю спросить имя сыночка. Случайно не Платон?

– Напрасно смеётесь. Я назвала его с согласия родителей именем отца - Пантелемоном.

Если сказать, что я был ошарашен, все ошибутся. Хорошо, что опытный Гектор успел мгновенно подставить стул и включил напольный вентилятор в крайнее положение мощности, отчего немедленно высохли капли холодного пота на лбу. Я впал в мгновенный ступор, исключающий электрические сигналы в нейронных сетях моего бедного мозга. Захотелось пить. Гектор протянул гранёный стакан кипячёной воды из графина.

– Да-а-а, - сделал несколько глотков живительной влаги.
– Пантелемон! – произвёл глубокий выдох и вдох. – Это что получается, малыш - сын Ея Императорского Величества Пантелеймона IV? Гектор, немедленно закрой окна – маленький князь может простудиться. Да, ещё, отправь Шимозу в лавку за самыми лучшими памперсами из натурального китайского шёлка в цветочек.

– Пантелемон не любит в цветочек, - успела поправить принцесса.

– Гектор, тогда с машинками, хорошо! Смотри, чтобы модельки были приличными. Дай сюда графин и беги «Красной стрелой» куда-нибудь.

Камердинер мгновенно закрыл окна, метнулся вниз, вернулся и застыл рядом с принцессой в медицинской маске и белоснежном, накрахмаленном халате, оставшимся после допросов Шимозы.

Диспозиция начала проясняться: получается, драконы Нибиру придумали настолько коварный план, что в него попались абсолютно все, за исключением Сержа Наомы-младшего, успевшего сбежать поближе к Юпитеру с поистине гигантскими запасами металлического водорода.

– Надеюсь Платон I жив? Боюсь даже предполагать, зачем вы летали в Пальмиру, - я со страхом смотрел на вполне невинную девушку с младенцем на руках. Я сам, сам её сюда доставил. Всё – крах империи. Да здравствуют драконы острова Гили-Мотанг! И, получается, надежда всего человечества – это капиталист Наома-младший.

– Не драматизируйте, маэстро. Всё не так плохо. Мы на Нибиру живём все вместе и ничего. Конечно есть издержки, но где их нет.

– Не понимаю, а зачем нужен Ферапонт? Ширма?

– Почему, нравиться он мне. Съесть хочу, - принцесса хищно улыбнулась.

Воистину, женское

сердце загадка инков. Причём, совсем коварная загадка. То, что женщина почитает за «нравиться», означает совсем другое, не имеющее ничего, совершенно ничего, общего с мужским «нравиться». Это как: «Надоело мне всё!» Мужчина понимает буквально, а женщина просто выказывает недовольство, не предвещающее никаких последствий. Вот и здесь: «Ферапонт, ты нравишься!» - Но это ровным счётом ничего не значит: тебя съедят, чтобы вырастить ребёнка. Такие гребешки-колёсики. Но разве есть что-либо важнее, чем наше драгоценное потомство, тем более такое перспективное!

10. Спонтанное решение

Дворец Потала внешне совсем не переменился, всё также развевались длинные полотнища золотых стягов на чёрных флагштоках из кованного чугуна. На входе я залюбовался невозмутимыми гвардейцами в полной амуниции: блестящими полированными кирасами из алмазных нанотрубок, антигравитационными сапогами, шлемами кругового обзора, мощными ручными аннигиряторами непрерывного действия. Пройдя гулким вестибюлем, где каждый шаг указывал на то, что ты находишься в месте сосредоточения власти, я с принцессой вошёл в тронный зал Империи Арнов.

Широкая лестница, разделённая надвое, вела на верхнюю площадку. По сторонам на постаментах застыли, опустившиеся на колено, гигантские фигуры мускулистых атлантов из полированного белого мрамора. Огромные цепи, подвешенные за кольца в углублениях потолка, удерживали тела за грудь, показывая власть империи над древними великанами. Вблизи посетитель мог почувствовать истинные размеры статуй, когда кончик мизинца оказывался размером с человека. Можно было поднять голову и всмотреться в лицо колоса, опустившего на пол руки. Скульптор изобразил покорное выражение безразличного к своему положению раба.

Дальше надо было миновать фигуры высоких обнажённых женщин, сцепивших в мольбе пальцы. Я начал чувствовать себя микробом, оказавшимся совершенно случайно на полированном базальтовом столе, размеры которого не мог постичь крохотным мозгом обычного подданного. Впереди раскинул крылья далеко в стороны ангел с высокомерно поднятой головой. От взгляда на бесстрастное лицо сразу захотелось сладкого компота с клюквой. Спасало только одно: зрачки из горного хрусталя находилась на такой высоте, что не было нужды беспокоиться за психическое здоровье.

– Эх, принцесса, жалею, что не успел на Нибиру побывать в тронном зале. Я, как патриот, скажу со всей любовью к родине: у нас лучше, без сомнений! Смотрите, какое впечатление можно изваять из камня. Талант строителей дворца заставляет гордиться тем, что я потомственный арн с планеты Земля.

– Маэстро, эти статуи даже моя бабушка не знает, кто сделал. И почему у них такие позы. Что касается архитектуры здания, оно подчиняет мозг колоссальными размерами. Высота потолков позволила разместить вдоль стен корабли древних арнов, - она указала на цилиндры с оплавленными броневыми плитами на люках.