Хроники американского убийцы. Доминик
Шрифт:
— Три дня, Пит, — говорил он, как обычно, спокойно, уверенно и твердо, настолько властно, что хотелось вытянуться по струнке и, выслушав приказ, бросится его исполнять. Пит и вытянулся, испуганно внимая патрону.
— У тебя есть ровно три дня, чтобы выяснить, кто такой Альфа, — все так же ровно продолжил Еж, — Узнать о нем все — от имени до марки шампуня, которым он пользуется. Все! Я должен получить информацию не позднее, чем послезавтра к вечеру. Ты все понял?
— Понял, — Пит немного замялся, — Босс… а что делать с крысами?
— Зависит от
— Да тех… из больницы. Парень и девка, продажные твари, сидят в самой глубокой норе дома у озера. Я их кормлю раз в сутки, а воды у них под ногами полно… ну, вы знаете, какие там помещения.
— Кто из них вкалывал Доминику «Торсекветам»? — Карл все так же не поворачивался, однако, глаза его в отражении окна слегка сверкнули, и Пит сделал логичный вывод, что слова его босса заинтересовали.
— Девка, — спокойно отозвался он, — Она ноет все, пищит, умоляет ее отпустить и не убивать… Я сказал, что это решите вы.
— Убьешь ее, когда мы схватим Альфу, — спокойно отозвался патрон, — А сейчас подгони машину. Мне нужно побеседовать с этой крысой.
Охранник торопливо кивнул и вышел. Никакого смущения, никакого сожаления при мысли о том, что ему придется убить схваченную девушку, он не испытывал — давно привык исполнять подобные приказы босса, не задумываясь и не ставя под сомнение его правоту. Если Еж говорит, что крыса заслуживает смерти — она должна быть уничтожена. Вот и все.
Машину он подал меньше, чем через пять минут и, дождавшись, пока босс сядет на переднее пассажирское сидение, стартовал с места — задержек Карл не выносил, и время просто так тянуть не любил.
Пит вел машину и, изредка косясь на хладнокровного босса, испытывал невольное восхищение им. Вот же человек! Сталь! Кремень! Неудивительно, что он поднялся так высоко — бездушию у него можно поучиться!
Вспомнив мельком Красного Билла и его манеру вести себя, охранник поморщился. Да, даже непонятно, каким образом раньше такие вот размазни поднимались наверх… Странно, что такого слабака еще не сшибли с трона, наверное, он просто покупает уважение к себе, заслуживает его звонкой монетой, а не собственными качествами.
Карл Еж, молодой, поднявшийся на криминальный Олимп меньше пяти лет назад, даже сейчас, просто сидя в машине, казался в разы сильнее Билла Реда, хотя бы по той простой причине, что умело скрывал не только собственные эмоции, но и информацию о своей персоне.
О Красном Билле же, напротив, было известно абсолютно все — от имени до семейного положения, от рождения дочери до ее же недавней смерти.
Опрометчиво и глупо так подставляться.
Пит покачал головой, сворачивая к озеру, туда, где находился не слишком большой, очень симпатичный домик в два этажа — самое страшное место, куда только можно было доставить пленников Карла. Из дома на озере люди не возвращались. Никогда. Это был закон, нарушать который не хотел никто — ни сам хозяин, ни его подчиненные.
Однако, внешне здесь все
Дойдя в мыслях до рыбалки, Пит усмехнулся. Да уж, наловили бы здесь рыбаки, конечно, «рыбки»… Глядишь, от ужаса да присоединились бы к ней потом.
Он остановил автомобиль возле резного крылечка и, покинув его, поспешил открыть дверь боссу — субординация должна была соблюдаться всегда, и обязанности свои подчиненный не забывал.
Карл вышел, поправил перчатку на левой руке, придержал шляпу от порыва ветра и, спокойный, холодный и безжалостный, направился внутрь домика.
Наверное, увидь его в эту минуту Тедерик, или даже Доминик, они бы просто не поверили своим глазам — перед ними, рядом с ними Еж все-таки казался довольно приветливым и дружелюбным, а сейчас и здесь проявлялась его истинная натура.
Он зашел в дом, прошел в большую комнату, практически пустую, украшенную лишь одним единственным глубоким креслом, повернутым ко входу и, опустившись в него, спокойно расположил руки по подлокотникам.
Приказ его был короток и жёсток.
— Веди.
Пит поспешно склонился в поклоне, совершенно машинально, почти против воли — вести себя с этим человеком иначе сейчас не представлялось возможным, — и торопливо вышел, спускаясь в подвал, где, вдалеке от цивилизации, в самой глубокой камере, по колено в холодной воде, страдали два пленника, прекрасно понимающие свою вину, и ужасно боящиеся своей участи.
Когда он открыл дверь, они оба, дрожащие не то от страха, не то от холода, сидели на единственной твердой полочке, подобрав под себя ноги, чтобы не касаться воды. Пит окинул своих подопечных оценивающим взглядом и, хмыкнув, поманил девицу пальцем.
— Иди сюда, я не хочу замочить ботинки.
Она подняла голову и бросила на него взгляд загнанного в угол зверька, немного оскалила зубы и неуверенно помотала головой.
Тюремщик вздохнул, доставая из-за пояса пистолет.
— Босс хочет поговорить. Иди сюда, дрянь.
Девица сглотнула и, покосившись на парня, моментально от нее отодвинувшегося, кое-как сползла с полочки, бредя на выход.
— Ме… меня отпустят?.. — она добралась до охранника и испуганно подняла на него взгляд. Тот криво улыбнулся. Ему было прекрасно известно, что виновных Еж не отпускает.
— Босс скажет, — портить девчонке сюрприз он не пожелал и, схватив ее за руку, дернул вперед, ведя к патрону.
Тот ждал. Ждал безмолвно и холодно, равнодушный, бессердечный и безжалостный, готовый собственными руками убить глупую медсестру, посмевшую навредить самому Доминику Конте.
После памятной беседы в пентхаусе у Ника, Карл пребывал в состоянии некоторого спокойного бешенства, злился на собственную неосведомленность, и способен был даже, вопреки своим принципам, лично выполнить грязную работу, убив продажную крысу.