Хроники былого и грядущего
Шрифт:
Что будет, когда очередная победа окажется в моих руках? Что это принесёт мне? Стоит ли нам «войти» в Пентос? Будет ли это повтором Тироша? Ха-а… посмотрим.
Встречающая нас, весьма объёмная делегация, была из Мирра. Возглавляло её аж четверо магистров. В отличии от Пентоса или Тироша, у них городом управлял совет. Хотя, честно говоря, у остальных была похожая ситуация. Это Адарис в Тироше стал Архонтом-диктатором, хоть и пробыл им рекордно малые сроки. А вот у того же Пентоса, правление вообще весьма анекдотично.
В Пентосе есть правитель — принц. Этот титул является пожизненным, но не передается по наследству. После
Принц устраивает балы, пиры, разъезжает по городу в паланкине из кости и золота, под охраной статных гвардейцев. Перед принцем всегда шествуют три герольда со священными символами власти: золотыми весами торговли, железным мечом войны и серебряным мечом правосудия. В первый день каждого года он должен, в ходе оговоренного ритуала, лишить девственности двух девушек: «деву полей» и «деву морей». Считается, что это приносит республике, в течение года соответственно, урожаи на полях и успех в мореходстве. Если случится неурожай или поражение в войне, принца приносят в жертву — перерезают глотку и избирают на его место нового аристократа, даже не спрашивая его согласия.
Эта перспектива не слишком прельщает возможных кандидатов. Более того, «принц», избранный в этом году, попросту сбежал из города и уже подался в наёмники. Хах, у него даже своё прозвище появилось: «Принц-Оборванец».
И вот такие люди, устраивающие жертвы и проводящие «ритуалы», считают Вестерос «диким континентом», потому что ему неведом секрет некоторых сложных ремёсел! Смех и только. Мощное централизованное королевство давно бы могло покорить все эти Вольные города, вот только контролировать их, из-за моря, было бы крайне сложно. Что уж там говорить, даже в моей прошлой жизни, современные страны не могли объединится и договориться, что тогда взять с этого временного периода?
Едва разбив лагерь и позаботившись о людях, я совместно с остальными командующими, отправился на совещание с прибывшими магистрами. Здесь нам чётко указали место, где расположена дотракийская орда, их путь и всю информацию, что может мне пригодится. Торговцы, которыми, по сути и были эти магистры, не были военными людьми, но безусловно относили себя к категории «деловых».
Они говорили чётко и конкретно, отлично понимая, кто мы и зачем прибыли. Магистры не испытывали большого пиетета, полностью осознавая нашу роль, возможности и перспективы. В их глазах мы были наёмниками. Крупным и опасным воинским подразделением, инструментом, для уничтожения врага.
И это было именно так. Я не планировал строить здесь свой новый город, не видел какой-то политической подоплёки и не налаживал связи. Это дорогой, для «заказчика» способ показать другим кхалам и рабовладельческим городам, что даже в такой обстановке, сразу после войны, Вольные города не получится сломить.
Прекрасно понимаю этих людей. Они уже смирились с потерей богатства, понимая, что крайне вряд ли им будет возвращено хоть что-то, но ради того, чтобы показать свою «силу» другим, они пойдут на этот шаг.
Хех, прекрасно. Мне же меньше хлопот.
Дав войскам день на приведение себя в норму, после длительного плавания,
Начинаю действовать знакомым способом, организуя разведку всего вокруг, на десятки и даже сотни километров. «Глаза и уши» моей армии открыты на полную. Более того, действую я крайне взвешенно и аккуратно, избегая малейших неудач и проблем, не стесняясь откатываться во времени, даже для исправления сломанной телеги. Все должны видеть, что я по настоящему «одарён» Богами. Мой авторитет должен достичь максимума, дабы этот авантюрный план удался на все сто процентов. Только так будущее останется за мной! Лишь таким образом, во время возможного восстания Баратеона, я смогу «изменить» весь его ход.
Пока ещё, правда, не знаю, будет ли в этом нужда, но быть готовым просто обязан.
Следы кхаласара мы обнаружили быстро. Копыта их коней вытаптывали целые просеки. Они плевать хотели на поля и земледелия, вырезали мелкие деревни, просто так, от скуки. Мы находили изнасилованные трупы женщин, мужчин и детей. Создавалось ощущение, что им было абсолютно плевать, с кем иметь половой контакт.
Единственное, что они не делали — не поджигали. Пожар для степей — это натуральная катастрофа, а потому каждый из них с младенчества приучен к мысли, что огонь — это зло. Конечно, они не были совсем уж дикими и спокойно использовали костры, очаги и прочее, но устроить пожар для них было святотатством. Такого человека они подвергли бы тяжёлым мукам и смерти.
Хоть что-то хорошее.
Не смотря на полное отсутствие сопротивления, время от времени, мы находили трупы самих дотракийцев. Впрочем, я был к этому готов, помня канон. Дикари убивают друг друга с не меньшим удовольствием, чем чужаков.
Достигнув нужной точки Бархатных холмов, будучи неподалёку от реки и ещё раз сверившись с картой, я приказал строить лагерь. Именно отсюда мы будем проводить реализацию моего дальнейшего плана. Именно здесь, по итогу, найдёт кхаласар свою смерть. Здесь я получу ещё одну победу и вернусь триумфатором, разбившим орду!
Бхарбо, глава и лидер своего кхаласара, сидел на коне и смотрел, как вдалеке, за рекой Ройной, располагается укреплённый лагерь вестеросцев. Левой рукой он властно упирался в бедро, правую же вскинул, указывая вдаль. Повинуясь его указанию, стоявший рядом кровный всадник поднял свой лук — изломанный полумесяц. Стало заметил, как проплыла по небу тонкая нить стрелы, которая упала, канув в траве, на полпути к реке. Кхал мерил расстояние, что могло значить лишь одно — орда готовилась к атаке.
Река Ройна вилась по дну долины, чёрная везде, кроме перекатов, подёрнутых морозной пеленой. Даже отсюда были видны заморские войска, покрытые сталью, кишащие на берегах, рубящие оставшиеся деревья и утаскивающие стволы прочь на запряженных лошадьми телегах.
Вестероский лагерь, обнесённый земляным валом и частоколом, лежал примерно в километре от реки: огромный вытянутый прямоугольник, сплошь палатки да повозки. Они разместились на холмах, зовущихся Бархатными.
Вмешательство в свои дела Бхарбо не любил. Несмотря на молодость, он был самым успешным кхалом, прекрасно разбирающимся в военном деле, а потому знал, зачем враги появились здесь. «Подвиги» предыдущей войны не дают им покоя.