Хроники былого и грядущего
Шрифт:
«Небесный Клинок», вот кто наш враг! — постарался подавить он свои мятежные мысли.
«Нужно сосредоточиться на настоящих проблемах. В случае победы открываются воистину королевские перспективы! А шанс на победу есть, причём неплохой».
— Действуем по плану, Стир, — Налётчик хмуро махнул ему рукой, — веди орду на передовой, я буду управлять всей картиной поля боя отсюда.
Магнар теннов кивнул, мимолётно оглядев стоящих вокруг людей, на миг остановив взгляд на красавице Вель, но потом развернул коня и отправился обратно.
Манс повернулся к ожидающим малым вождям. Он слышал, как они тихо переговариваются
Отчего-то у него вдруг засосало под ложечкой…
«Надо сосредоточиться! Здесь враг — «Небесный Клинок!»
Манс сплюнул на пыльную траву. Всё было готово, войска построились с первого раза, без ошибок и с воодушевляющей быстротой. Даже Моустас расположил своих солдат в точности так, как ожидал Налётчик, успевший изучить тактику южного лорда за время десятков прошедших сражений. Вроде бы было сделано всё, что можно, и всё-таки…
«Время! Мне нужно время!»
Но времени у него не было. Война пришла и он возглавил народ, так как был единственным, кто знал, как следует действовать дальше. Знал и убедил в своём знании остальных.
— Вы слышали мои слова, — грубо произнёс Манс, — отправляйтесь к своим людям и будьте готовы. Рог вы услышите даже в гуще боя. Кто не будет следовать его сигналам, отступать при определённых последовательностях или нападать при других, тому лично снесу голову, после нашей победы.
Что произойдёт в случае поражения, он говорить не стал.
Король-за-Стеной видел оскалы, ухмылки, пожимания плечами и взгляды, обещающие, что с него ещё попытаются спросить за эти слова. Но вместе с тем, Манс видел и то, что позволяло ему оставаться лидером: молчаливое уважение.
Он перевёл взгляд на Вель, что стояла спиной ко всем остальным и не сводила взгляда с происходящего ниже.
Зачем Король-за-Стеной пошёл на поводу у Даллы? Её сестра… эта девка, взамен за то, чтобы держаться подальше от поля боя, запросила обучить её искусству командования людьми во время схватки! Смешно… но почему-то он согласился. А ведь мог бы просто отказать и поставить перед фактом. Если бы сопротивлялась и всё равно сбежала, то и Неведомый с ней. Погибла бы, так погибла. Но Манс согласился обучить её. Почему? Ради самой Вель? Она красива, тут не поспоришь, но возжелай он её, то «украл» бы вместо Даллы. Тогда… зачем? Послушал свою жену?
«Со мной что-то неладно… Что-то неладно».
Он встряхнул головой.
«Нет! Ничего! Ничего!»
— Командуйте общее наступление! — рявкнул Налётчик, снова поворачиваясь к полю битвы. Сзади зазвучал хор взволнованных голосов. Вскоре небо разорвало пение труб.
Вель неотрывно смотрела на него своими сияющими, большими глазами. Но Манс уже отвёл от неё взгляд и принялся осматривать просторы, открывающиеся на западе, и выстроившиеся там шеренги и прямоугольники войска «железных солдат». Пока они стояли неподвижно, видимо ожидая первого хода от самого Короля-за-Стеной. Провоцировали… Глупцы, ведь Вольный Народ лучше всего чувствует себя именно в нападении!
Тем временем длинные ряды легко защищённых всадников одичалых рысью двинулись вперёд. За ними — располагавшиеся позади бойцы. Они шли, словно человек, спешащий
Выстроившиеся примерно в полукилометре от них южане ждали, пока дикари преодолеют этот отрезок пересечённой местности, сдерживали своих разгорячённых породистых коней и пригибались к их шеям, поднимая копья и щиты. С холмов донёсся рокот дорнийских барабанов, что очень удобно отбивали темп. Манс бы и сам завёл такие, вот только Вольный Народ был слишком неуправляем, действуя в отрыве от его ритма и больше полагаясь на индивидуальные навыки.
Сестра его жены маячила на краю видимости, царапающая взгляд, словно смертный укор.
«Что-то неладно…»
От вражеских рядов пошла песня, которую затянули закованные в сталь солдаты, готовые грудью и щитами встретить первую волну одичалых.
По всей протяжённости строя, конница Вольного Народа быстро обогнала пеших воинов. Из кустарника на их пути разбегались зайцы, умчавшись по иссушенной от жаркого солнца земле. Застенье, оно такое. Бессмысленный холод зимой и одуряющая жара летом.
Тысячи копыт сминали сухую траву. Вскоре орда пересекла кочковатое пастбище. За ними тянулся огромный шлейф пыли.
В этот миг небо потемнело от стрел врага. Первый залп и первая кровь.
Пронзительно заржали падающие лошади. Одетые в шкуры, лёгкую кожаную броню и кости, всадники катились по земле, где их топтали собственные соратники. Но остальные продолжили идти вперёд и сокрушали поле копытами своих коней. Подпрыгивающие наконечники копий принялись описывать круги вокруг приближающейся стены «железных солдат», что словно бы была обнесена изгородью из сверкающих шипов. Ненависть стискивала зубы. Боевые кличи превратились в обычные крики ярости. Сердца и тела звенели от восторга. Есть ли ещё что-либо столь же чистое, столь же ясное? Войско, раскинувшееся, словно распростёртые руки любящей матери, обняло своих врагов.
Проповедь была проста:
Бей.
Умирай.
Куда бы Манс ни обращал взор, повсюду он видел великолепие и ужас. Справа от него волны теннов и рогоногих галопом скакали через северные пастбища навстречу толпам западных кавалеристов. Прямо перед ним тысячи всадников Тормунда гнали лошадей к высотам холма, навстречу тяжёлым, закованным в броню, пехотинцам врага. Слева от него неслись великаны со своими мамонтами, а за ними — целый поток потерявших всякий порядок дикарей, что неумолимо продвигались на запад. И лишь край южного фланга, скрытый завесой пыли, оставался загадкой.
Пульс Манса участился. Дыхание сделалось прерывистым.
«Слишком быстро! Всё происходит слишком быстро!»
Тормунд и Гремучая Рубашка обратили в бегство ряды южан и теперь гнались за ними сквозь тучи пыли. Стир со своими теннами, единственными здесь, кто был одет в бронзовые доспехи, врезался в ощетинившуюся копьями огромную фалангу солдат из Простора. За ними, прямо по пятам, мчались пешие войска, размахивая топорами, булавами и копьями.
Подступы к небольшому холму, где происходил бой, оказались полностью перекрыты телами людей и лошадей, так что не вместившиеся просто запрыгивали на него, вбивая свои тела в общую массу, расталкивая остальных и сходу вступая в гущу свалки. Вскоре туда подоспели мамонты, которые смогли его обрушить, позволяя остальным дикарям, — тем, кто оказался не раздавлен, — с большей простотой врываться в бой.