Хроники былого и грядущего
Шрифт:
Во многих моментах упоминался и «Небесный Клинок», где рассказывалось, как они, совместно с Ланнистером, дурили тысячи людей, выдавая его за Бога. Как подстраивали ситуации мнимых «божественных чудес», а сами просто внедряли Инквизицию, чтобы держать контроль как над простолюдинами, так и над знатью. Как под видом колдунов и ведьм брали неугодных им лиц, как отбирали имущества купцов и земельных рыцарей…
Бумаги, письма, многочисленные дневники, где упоминались все причастные к заговору люди, находились не на виду, а в тайниках, но по совершенной случайности, Орис смог наткнуться на один из
Стража и слуги разбирала мебель, снимала картины, поднимала дорогие ковры, находя всё больше и больше неприглядных свидетельств. Что уж там, они даже обнаружили копию печатки короля Роберта, чтобы подделывать его указы, а также фальшивое завещание, где король якобы писал, что доверяет лишь своему деснице и ему же передаёт всю власть в Вестеросе.
Столкнувшись с такими известиями, многочисленные придворные, лорды и рыцари едва не зарубили Ланнистера и всех западников на месте. Принц едва смог настоять на обязательном справедливом суде.
После обнародования подробностей о неудачном заговоре, в Красный Замок стали стекаться те, кто уже сталкивался с несправедливостью от десницы. И хоть часть этих людей явно наговаривала, но большинство смогло предоставить подтверждения своим словам. У них были свидетели и документы, которые «закапывали» Хранителя Запада всё больше и больше.
Разумеется, как честный человек, Орис не делал из ситуации тайну. Вся Королевская Гавань узнала про каждый грех Тайвина: регулярное воровство из казны (откуда-то Ланнистерам ведь надо было брать своё золото?!), подкуп чиновников (на то самое, ворованное золото!), использование своего положения в личных целях (вот как они с Моустасом землю у простых лордов отнимали!) и многое другое.
Законы, принятые «Небесным Клинком», сразу встали под большой вопрос, ведь стало очевидно, что они принимались для его же собственного возвеличивания и обогащения. Отдел дознания и местные палачи мастера над законом сами встали на скамейку подсудимых, оказавшись в кандалах. На их место пришли новые, «честные» люди.
Целый день глашатаи бродили по столице, зачитывая списки преступлений, казавшиеся бесконечными. Под стражу пошли все родственники десницы, а также жена, дочь и внуки. Аналогично сделали и с близкими Арвинда, включая его помощников и заместителей, таких как Демей. Пока что их поместили на верхние этажи подземелья Красного Замка, под надёжную охрану.
Многочисленных «Алых Плащей», «Небесную стражу» и «Небесных братьев», где мирно, а где не очень, задержали, а после отравили в переполненные казематы.
Работы было очень много, но принц пользовался элементом внезапности, так что у него практически не возникало осечек.
В дополнение ко всему, Орис был коронован. Всё произошло так быстро, ловко и без заморочек, что кто-то даже невольно посчитал подобное событие заранее спланированным. Вот только возраст самого принца, ставшего новым королём, уже позволял обходиться без опеки, так что никто не мог понять, кому подобное было выгодно? Убрать сразу короля и десницу?
Кто-то поглядывал на несвоевременно захворавшего Аррена, который активно конфликтовал с Ланнистером, кто-то утверждал, что «яд — оружие
— Я вас прощаю, лорд Мартелл, — с улыбкой сказал новый король прямо на своей коронации. — Но прошу, внимательнее относиться к своим обязанностям и уделять больше внимания слухам, а не борделям.
Это вызвало всеобщий смех. Людям нужно было прийти в себя, чтобы хоть как-то адекватно отреагировать на случившееся.
Но вот сам Оберин задумчиво хмурился. Ему казалось, что «что-то не так». Он даже заподозрил было ещё одного сильного игрока, но Арвинд Моустас отсутствовал в столице, а других, столь же серьёзных личностей, попросту не было. Все они были заранее задавлены, что Ланнистером, что Моустасом. Тогда «Красный Змей» написал своему брату, составив подробное письмо, расписав все свои выводы и подозрения.
«Доран умнее меня, глупо это отрицать. Да и в «силе» Моустаса тот не сомневается, ведь не зря же Арвинд дважды лечил его. Следовательно, сумеет связать всё воедино», — думал Оберин.
В это же время, пока народ, придворные и знать ещё не до конца смогли понять и подстроиться под ситуацию, юный Орис сполна воспользовался ей, играя на опережение. Он отдавал сотни приказов и целыми днями общался с самыми разными людьми да делегациями.
Тут были всевозможные лорды, купцы, даже иностранцы. Все спешно стекались в столицу и искали одобрение нового короля, который уже успел пожалеть, что не может разорваться, так много навалилось дел. Благо, что на всё у него был план. Там же, где плана не было, помогал Рглор, который с каждым днём и даже часом всё больше и больше раскрывался юному Баратеону.
В Утёс Кастерли было послано сообщение, где «Хранитель Запада, Джейме Ланнистер», вызывался в столицу, для проведения присяги и ответа за преступления отца.
— Десять миллионов золотых, в качестве компенсации, — зачитывал Орис приказ, среди всех своих лордов. — Дети его, а также всех его знаменосцев, в качестве заложников. А также предоставление временного доступа королевским войскам в крепости, названные «Золотые Когти», на проживание в течение пяти лет, и контроля региона.
Условия, мягко говоря, были неприемлемы и это понимали все. Но вместе с тем осознавали и положение Запада. Улики против Тайвина были весьма внушительны и даже если хотя бы часть из них была правдива, то «львам» нужно будет очень долго отмываться. Кроме того, остальные грандлорды давно «точили зуб» на слишком сильно возвысившийся Запад, который теперь остался в одиночку против всех. Слишком агрессивную политику они себе позволяли, слишком надеялись на своё влияние и контроль, верных людей и армию.
— Что они будут делать теперь? — перешёптывались лорды.
В Джейме Ланнистера, хоть он был уже взрослым и серьёзным мужчиной, никто не верил. Не было у него столь активного опыта, ни в военном деле, ни в интригах. Его жизнь была мягкой, полной довольства и сытости. В ней не было места для оттачивания навыков вырывания зубами кусков из горла своих врагов. А потому смотрели лишь на одну фигуру, оставшуюся на противоположной стороне доски. Однако, фигура эта внушала уважение, страх и трепет одним своим видом.