Хроники Фурианца
Шрифт:
Но главным достижением была скорострельность. Опытный стрелок мог произвести до десяти выстрелов в минуту — в разы больше, чем из лука сопоставимой мощности. Складной рычаг позволял быстро перезаряжать оружие даже в стеснённых условиях.
Точность тоже радовала. На дистанции до двадцати метров болты попадали в область размером с кулак. На предельной дальности — пятьдесят метров — разброс не превышал размера головы среднего хищника. Для охотничьего оружия это были отличные показатели.
Первая
Арбалет показал себя идеально. Компактность позволяла маневрировать в скалистой местности, не цепляясь за выступы. Быстрая перезарядка давала возможность вести огонь по нескольким целям подряд. А мощность была достаточной для поражения хищников одним попаданием.
Из стаи в семь особей удалось уничтожить пять, прежде чем остальные скрылись в недоступных расщелинах. Ни один болт не был потерян — все прошили цели насквозь и застряли в скалах позади, откуда их легко извлекли для повторного использования.
Успех первой модели вдохновил на создание модификаций. Лёгкая версия для дальней разведки имела меньшую мощность, но весила вдвое меньше. Тяжёлая версия предназначалась для охоты на крупную дичь — она стреляла болтами размером почти с копьё.
Особый интерес представляла подводная модификация. Для неё были разработаны специальные болты с широкими наконечниками, создающими минимальное сопротивление воды. Тетива покрывалась водоотталкивающим составом. Такой арбалет мог эффективно поражать водных хищников на глубине до трёх метров.
Производство арбалетов было поставлено на поток — насколько это возможно в условиях ручного изготовления. Стандартизация размеров позволяла взаимозаменять детали между различными образцами. Запас готовых болтов обеспечивал ведение длительных боевых действий без дополнительного производства.
Обучение стрельбе стало ежедневной практикой. Он отрабатывал различные положения — стоя, лёжа, с колена, на бегу. Изучал баллистику болтов в различных условиях — при ветре, дожде, в сумерках. Тренировался стрелять по движущимся целям, используя маятники и катящиеся мишени.
Особое внимание уделялось тактике применения. Арбалет был оружием засады и неожиданного нападения. Его нужно было использовать для поражения наиболее опасных противников с безопасной дистанции, а затем переходить к ближнему бою с традиционным оружием.
Психологический эффект нового оружия был не менее важен, чем боевые характеристики. Хищники Фурии не привыкли к атакам с дальней дистанции. Внезапная смерть собратьев без видимой
Постепенно арбалет стал неотъемлемой частью снаряжения для любого выхода за пределы базы. Лёгкий, надёжный, смертоносный — он давал чувство уверенности в собственных силах и расширял тактические возможности.
Но главным достижением было не создание нового оружия, а освоение принципов точной механики. Опыт, полученный при разработке арбалета, пригодился в других проектах — от водяных мельниц до оптических приборов.
Стоя на смотровой площадке и держа в руках очередную модификацию арбалета, он размышлял о пройденном пути. Несколько месяцев назад он был вооружён только заточенными костями и камнями. Теперь в его распоряжении было высокотехнологичное оружие, способное поражать цели на расстояниях, недоступных большинству хищников планеты.
Фурия продолжала бросать ему вызовы, но баланс сил постепенно смещался в его пользу. Каждое новое изобретение, каждое усовершенствование расширяло границы возможного. И где-то на горизонте маячили ещё более амбициозные проекты — механизмы, способные изменить саму природу этого мира.
Арбалет был не просто оружием. Это был символ превосходства разума над грубой силой, технологии над первобытностью. И это было только начало технологической революции, которую он планировал устроить в сердце самой враждебной планеты галактики.
Открытие произошло во время разведывательного похода в восточные районы, куда он ещё не заходил. Поиски новых месторождений полезных ископаемых привели его в систему глубоких каньонов, прорезанных древними реками. Местность была более зелёной, чем привычные пустоши — здесь сохранились остатки подземных водных жил, питающих чахлую растительность.
Первым признаком присутствия разумной жизни стали инструменты. Не случайные осколки камня, а явно обработанные орудия — рубила с правильными сколами, скребки симметричной формы, наконечники копий с тщательно выверенными пропорциями. Они лежали возле потухшего костра, аккуратно сложенные в кучку, словно кто-то планировал вернуться за ними.
Он присел на корточки, изучая находки. Техника обработки камня была примитивной, но целенаправленной. Мастер знал, что делает, понимал принципы скалывания и формовки. Это были не случайные попытки обезьяны подражать увиденному, а продукт развитого интеллекта.
Следы вокруг кострища рассказывали интересную историю. Отпечатки лап — нет, не лап, а рук. Большие, с противопоставленными пальцами, но покрытые чешуёй или грубой кожей. Судя по глубине отпечатков, существа были тяжёлыми, возможно, весом под центнер каждое.