Хроники хвостатых: Ну мы же биджу...
Шрифт:
Импровизация выходила грязной и ненадёжной. Ёко шумно приземлилась на поручень прямо перед Темари. Взгляд куноичи отдавал зеленью, удивлением и слегка стеклом, а лицо походило на слишком смуглую маску театра Но*. Наверное, её шокировало поведение Гаары с начала боя и до нынешнего момента, а может, старшая Собаку успела понять, что уже потеряла драгоценную секунду, чтобы уйти с линии атаки. Шио стиснула зубы: печать, которую она сама себе поставила, пошла трещинами в самый неудобный момент. Приходилось надеяться лишь на то, что инстинкты возьмут в Гааре вверх. Если же нет – то скверно. Очень скверно. Ей-то, конечно, ничего,
Но никого нет для хвостатого дороже брата и сестры. Главный механизм тела – близость, привязанности, эмоции! Над ней и Темари нависла тень, и куноичи Суны шагнула назад к стене, зажмурившись. Вот и смерть…
Нависла и застыла в самый последний момент. Замерла!
Кицунэ просияла. Три широких шага по тонкой перекладине, прыжок, и Ёко в развороте с ноги и клинка – того, что в руке – метнула в Гаару четыре пылающие сферы, концентрируя жар в центре. Песок бросился наперерез, так как контроля Собаку пока ещё не хватало, и Шио распласталась в зверином прыжке вслед за ним.
Росчерк сабли должен был снести тануки голову или же, при достаточно быстром уклонении, снять скальп, но про щит кицунэ ни на секунду не забывала, и знала, что не убьёт его. Удар вышел на чистом автомате, но хоть расстояние сократилось.
Небо и земля поменялись местами, точнее сместились заменявшие их безликие пол и потолок. Потерявшись в пространстве, девушка в слепую атаковала по плохо выученным правилам фехтования, рычала сквозь зубы, с переменным успехом подавляла рвущуюся наружу энергию и пользовалась редкой возможностью ни о чём не думать. Вырвавшиеся из-под контроля хозяина песчинки рассекали ей верхний слой эпидермиса, словно невообразимо крохотные стилеты-невидимки, сабли с противным скрежетом по касательной скользили по песку и, реже, камню пола и, пыль порошила глаза. Шио видела, как Гаара время от времени сощуривался, смаргивая выступивший с непривычки пот, и бледнел, как только языки пламени изловчались и норовили лизнуть ему лицо и руки.
Никогда не сражаясь ранее на столь близком расстоянии к противнику, никогда не используя свой песок как истинное оружие, Собаку был спокоен, как никогда: дать жаркому во всех смыслах бою увлечь себя оказалось легко и естественно. У него не было ни единой причины для беспокойства сейчас.
В душе кицунэ разделяла его настроение. Ей было весело, хорошо, а пламя легко лилось с пальцев, разгораясь изнутри.
Чего ещё желать?
– Канкуро... – голос сестры пробился к сознанию не сразу. Только когда Темари крепко, почти до повреждения тканей, сжала его запястье, парень вздрогнул и заметил, что стиснул перила так, что костяшки побелели. Канкуро медленно, палец за пальцем, отпустил поручень, постарался не дать себе поддаться предательской дрожи и с трудом оторвал взгляд от безумия внизу.
Щёки Темари тронула бледность, на её лбу выступила испарина, но обвинять её в трусости или же слабости кукловод не собирался и, пожалуй, убил бы того, кто осмелился бы это сделать. Не сейчас.
Когда живёшь бок о бок с неподдающимся контролю демоном пустыни, когда видишь чёрные провалы глаз и сетку трещин на броне вокруг или же на вздутых от напряжения вен, когда помнишь, как маленький мальчик сидит на полу в своей комнате среди трупов наёмных убийц и раскачивается
Страх – это нормально. Не постыдно.
Естественная реакция организма.
– Глаза этой девушки... ты не видел их... Радужка красная, зрачок узкий... Словно в огненную бездну смотришь... У людей не бывает таких глаз, – тихо сказала Темари, чтобы Баки не услышал, сначала произнося фразы прерывисто, а последнее слово словно отрезав.
Канкуро ответил не сразу, но отреагировать было нужно. Даже если он сморозит какую-нибудь глупость.
Сестре сейчас необходим не ответ, а его голос.
– Ц... Плевать, – бросил Канкуро, чтобы Темари не думала о глазах куноичи из чужих земель. – Ты глянь лучше, – марионеточник кивнул на Гаару.
– Кажется, ему весело, – негромко хмыкнула старшая Собаку, отвлекаясь. – Им весело.
Парень пригляделся. Возможно, на слово он верить не хотел.
Но пришлось.
– Действительно, весело, – согласился кукловод.
Шио поморщилась. Печать, потом и кровью выторгованная у Лиги не без незаменимой поддержки Юмии, слабела с каждой секундой и могла разрушиться в любой момент. Теперь единственное, что могла сделать кицунэ, так это допустить её исчезновение не раньше, чем вложенная в истлевшие чернила сила будет близка к нулю. Тогда собственная чакра будет освобождаться постепенно и не снесёт всё вокруг.
Дело запахло жаренным. Пора было потихоньку сворачиваться, а как жаль, она же только разогрелась, да и Гаара наконец-таки вошёл во вкус. Надо перед ним потом извиниться за такое, и повторить при желании. Девушка медленно, как при медитации, выдохнула и позволила тонкому покрову окутать тело.
Рыжая чакра – это плохо. Собаку уже усвоил это, но сделать ничего не мог; парень постепенно выдыхался, впервые в жизни чувствуя себя слабым. Тануки ещё успел увидеть, как нога Ёко оставила дымящийся след на камне, и, сосредоточившись на том, чтобы не дать песку метнуться в защиту, закрылся простейшим блоком.
Это уже второй раз, когда Собаку осознавал, что совершает самоубийство. Правда, ситуации кардинально различались.**
Защита не послушалась до конца, подтверждая свой статус абсолютной, но в любом случае кицунэ была быстрее. Придав себе дополнительный разгон кувырком вперёд, она ударила всеми хвостами сразу прямо по его скрещенным рукам. Гаара отлетел назад, громко взвыв от боли ожога, но руки сами действовали по задуманному плану, словно существовал механизм, игнорирующий призывы тела прекратить. Пользуясь тем, что Шио открылась, парень направил к ней весь песок, неосознанно формируя из него волну.
Ёко выругалась, на этот раз не обрывая фразу и очень смачно. Девушка сразу же поняла, что с учётом печати покров дался ей слишком дорого, а для того, чтобы сорвать все рамки, необходимо ещё секунд тридцать. После этого столько же – на технику, и ничтожно короткие пятнадцать секунд на завершения боя, иначе кто-нибудь да заметит схожесть энергии с чакрой, сокрытой внутри джинчурики брата.
А сила разная бывает…
Кицунэ сорвала с пояса мешочек, который она, предвидя возможность этого боя и подобного его исхода, поручила заготовить Юмии ещё до начала первого этапа экзамена, оттолкнулась и уже воздухе рванула завязки. Вокруг неё рассыпалось облако белёсого порошка, мгновенно налипшего на кожу с помощью выступившего пота.