Хроники хвостатых: Ну мы же биджу...

Rana13

Камни летели отовсюду, непонятно было, где земля, где небо, и куда ставить ногу, казалось бы, какое тут веселье, но Шукаку захватила какая-то неясная эйфория. Этому ещё здорово способствовали радостные вопли Ёко под боком. Поэтому тануки, просидевший слишком долго взаперти, азартно уворачивался и тоже орал что-то невразумительно под аккомпанемент оглушительного грохота, ощущая во рту пыль и не успевая отплёвываться.

Башню уже было видно, и она стремительно приближалась, поэтому Шио решила, что пора сворачиваться, иначе Сейрам снесёт заодно и башню вместе с экзаменаторами и дошедшими

до финала участниками – с неё станется. К тому же, все члены группы должны быть в сознании и невредимы, и Ёко уже было сложно контролировать чакру и не спалить Канкуро какую-нибудь часть гардероба.

А значит определённо пора тормозить.

– Сейрам! – крикнула кицунэ. Ноль внимания, как и ожидалось. Хачи находилась в блаженном экстазе от царящего разрушения и прерываться не собиралась.

Шио покосилась на Шукаку, но, увидев его лихорадочно блестящие глаза, поняла, что помощи от него не дождёшься. Ну и шут с ним. Девушка решила пойти другим путём.

– Хината! – закричала она снова как можно громче. – Сделай что-нибудь!

Судя по тихому писку где-то впереди, Хината услышала. А судя по интонации этого писка, она не представляла что делать.

Но, несмотря на это, минут через пять Сейрам прекратила махать молотом направо, налево, по диагонали, а новые глыбы престали подниматься в воздух. Шио неожиданно поняла, что они довольно высоко.

И как они только тут очутились?

Падение было весёлым, как и краткое путешествие, а приземление относительно удачным. Хинату они оставили в с виду безопасном месте – присматривать за товарищами, и прошли ещё метров двести в сторону башни. Там кицунэ поспешно, но осторожно опустила на землю Канкуро. Одежда марионеточника слегка дымилась, но в целом – ничего серьёзного.

– Ну и зачем ты хотела поджечь брата Гаары? – полюбопытствовал Шукаку, присев на корточки и потушив искру на рукаве Канкуро.

– Если бы я хотела его поджечь, от него бы уже осталась кучка пепла, – зловеще и слегка угрожающе отозвалась Ёко на беззаботный тон друга, и добавила невозмутимо: А от отсутствия одежды ещё никто не помирал.

Тануки усмехнулся, но всё равно успел заметить странное выражения лицо подруги. Будто она что-то скрывает. Да и раньше у неё был отличный контроль над чакрой. Что-то не так... Но парень решил сейчас об этом не задумываться и не лезть с вопросами. Захочет – сама расскажет, как было всегда и раньше.

Шукаку очень надеялся, что это не изменилось.

– Как только они очнутся, – обратилась Шио к Гааре, – дай им воды. Чем больше они выпьют, тем лучше, у них сейчас почти обезвоживание.

Собаку кивнул, показывая, что понял.

– Мы в башню, догонишь, – бросила она, и Ёко, Юмия и перепачкавшаяся в земляной пыли больше других Сейрам скрылись за деревьями в направлении башни. Шукаку, поколебавшись, побежал за ними: так привычно быть с Гаарой, но стоило начать отвыкать.

Собаку проводил из взглядом.

Шумные.

Да, шумные. Впрочем, Собаку не сказал бы, что рад их уходу, но сейчас отсутствие свидетелей было только на руку; парень не хотел, что бы кто-то видел его волнение. Гаара тихо выдохнул и сосредоточился. Защита работает, но всё же...

Когда

песок послушно вытек из бутылки, Собаку вздохнул с облегчением. Чтобы проверить послушность своего оружия и в целом части себя, Гаара начал играть с песком, как когда-то в детстве, когда отец только начал от него отдаляться, и его маска дружелюбия пошла трещинами, а маленький мальчик оставался в тёмной комнате совсем один. Собаку заставлял песок просачиваться сквозь его пальцы, кружить вокруг него, закручиваясь в спирали, формировал из него странные фигуры. Песчинки легко повиновались даже мимолётной мысли, выдавая его душевное состояние; казалось, они стали слушаться лучше.

И Гаара был рад. Рад, потому что боялся, что способность управлять песком исчезнет. Как только он понял, что в нём уже нет Шукаку – сосущую пустоту где-то внутри трудно было с чем-то спутать – липкая сетка незнакомого страха облепила его, как паутина, и слетела только сейчас, потому что Собаку весьма смутно представлял свою жизнь без этого. В детстве его веселило это, позже он ненавидел собственную силу и порой мечтал избавиться, но никогда не задумывался, что без неё будет делать.

Убрав песок обратно в калебас и закупорив его, Гаара прислонился к дереву, направил взгляд к лесу и приготовился ждать.

У Канкуро раскалывалась голова. Как говорится, раз болит, значит живой: у трупов болеть нечему. Уже неплохо.

Последнее, что помнил марионеточник перед тем, как его вырубили, была крохотная игла, вонзающаяся в шею сестры. Острое беспокойство пронзило его, парень вскинулся, но усилием воли взял себя в руки. Сначала стоило осмотреться.

Канкуро сел и огляделся. Сначала он увидел лежащую на земле Темари; девушка то ли спала, то ли была без сознания, но дыхание её было ровным. А затем – Гаару, который стоял к нему спиной, облокотившись на ближайшее дерево. Убедившись, что никакой угрозы, не считая потенциально опасного младшего брата, нет, средний Собаку бросился к Темари и пошатнулся: он ещё не до конца пришёл в себя. Гаара чуть повернул голову в сторону брата.

– Она скоро очнётся. Не шуми.

Марионеточник вновь опустился на землю и присмотрелся к сестре – и вправду, Темари уже слабо шевелилась. Во рту пересохло настолько, что говорить Канкуро не мог, а если б и мог, то разговаривать с Гаарой не было не малейшего желания. Поэтому парень стал прикидывать, сколько дней прошло с начала экзамена. Канкуро так увлёкся этим, что фляжку, которая прилетела прямо ему в руки, он еле поймал в самый последний момент. Собаку удивлённо посмотрел на младшего брата – а больше некому – но взгляд упёрся ему в спину. Точнее – в бутыль с песком.

Канкуро выпил залпом почти половину, хотя от ледяной воды едва не болели зубы, и едва не забыл оставить Темари пить тоже.

– Когда она очнётся, пойдём в башню, – бросил Гаара и вроде как собрался куда-то уйти. В другое время марионеточник и не подумал бы его останавливать, но сейчас не тот случай.

– Подожди! – окликнул его Канкуро. – Какой сейчас день?

– Третий. И вот...

Младший Собаку небрежно швырнул в сторону брата два свитка и, судя по шуму воды, ушёл в сторону реки.