Хроники идиотов
Шрифт:
– Что с Даной?
– Я же сказал, жизнь вне опасности. Он лежит в соседней от вас палате, через стену. И по этому поводу, я думаю, найдется, что сказать начальству Института… – хирург потушил сигарету и со значением поглядел на собеседника. Некромант, не мигая, наблюдал за Вороновым, очень радуясь тому, что он не в том состоянии, чтобы драться. Было сильное опасение, что вряд ли ему удалось бы сдержать себя.
– Чего вы хотите?
– В сущности, одной ерунды. Я начисто обо всем забуду – и о поле Сэдфилла, и о вашей ночной поколдушке, это ваше дело, вдвоем и разбирайтесь с ним. Взамен я хочу, чтобы вы не трогали генерала Джежоли.
– С какой стати мне его трогать?.. – опешил Фальче, но немилосердная память немедленно подсунула
– Ну, я даже не знаю – издевательски протянул Воронов – Может, с той, что он никогда не простит смерти своих двенадцати оборотней в первом сражении?.. Или, может, вы не простите ему поражения Новой Волны?.. Им она обязана в основном Джежоли: из всех генералов Днепропетровского штаба он наиболее остальных соответствует своему званию в военном смысле… Как думаете?
– Скорее всего, он найдет меня сам.
– Это уже ваши проблемы – пожал плечами врач – За свою шкуру беспокойтесь сами, мое дело ее сейчас зашить, насколько это возможно. Так как на счет моего предложения?
– Думаю, ответ очевиден.
– Я желаю знать точную формулировку. Я слышал, на слово вам верить можно? – блондин сощурился, оценивающе оглядев собеседника. У того, помимо прочего, в который раз промелькнуло соображение на счет того, что все агенты ИПЭ однозначно извращенцы. В противном случае – почему они все к нему пристают?..
– Я даю слово, что не стану причинять вреда генералу Джежоли, если секрет Даны Сэдфилл останется секретом.
– Пациент, вы бредите – Воронов улыбнулся краями губ – Я ни слова не понимаю. Думаю, вам пора на процедуры. Мое решение относительно анестезии все еще в силе.
– Вам хочется сделать мне больно? Из-за Джежоли?
– Не понимаю, о чем вы… Хотя, конечно, Джежоли пару раз едва не лишился руки по вашей милости, но я совершенно не могу связать эти два факта… – Воронов спрыгнул на пол и направился к столику с инструментами. Наблюдая, как он неторопливо натягивает резиновые перчатки, некромант устало подумал, что, кажется, начинает понимать, чем иногда Волк лучше чувствующих людей, в частности, врачей.
Ирина Валерьевна Джарская всегда отличалась деловым подходом к вопросу. Когда она спросила с порога, где спасшие Институт, а, заодно, возможно, и мир, 414-Б, Зорень ей честно ответил, что спят. И не мудрено, после такой-то встряски. Тогда Джарская пожелала пообщаться с некромантом. По дороге она отметила, что в штабе творилось маленькое, локальное столпотворенице. Расспросив людей, майор узнала, что каким-то чудом в подвальном помещении из своей огромной, сделанной специально для него, клетки, куда-то пропал сабервирм. Как это могло произойти – никто даже не представлял. Ящер огромен, он бы не смог пройти не замеченным – это все равно, что не заметить слона. Однако же, охрана подвального бестиария успешно справилась с этой задачей. Местонахождение огромной опасной и питающейся людьми рептилии оставалось неизвестным.
Джарская решила, что сабервирм не входит в круг ее обязанностей – ей в них вменялось как раз пообщаться с его хозяином. Доктор Воронов как раз отрапортовал, что пациент пришел в себя и к общению потенциально способен.
Вампир Зорень провел Ирину по коридорам, и, вместо того, чтобы подняться на третий этаж, к палатам, спустился на второй, а затем – еще ниже.
– Куда это мы?.. – удивилась Ирина
– К некроманту – отозвался врач, и, видя непонимание собеседницы, добавил – Ну, он сам утром заявил, что не знает, что может натворить еще, а потому просит его перевести в такое место, где он не смог бы никому навредить.
– Надеюсь, вы его не в омега-камеру сунули?!
– Нет, конечно, что мы, 414-е, в смысле идиоты?.. – Зорень, кажется, обиделся – Таких как вы и он туда ни в коем случае нельзя: мгновенная смерть. Магическая сила должна циркулировать, а если вдруг она перестанет это делать, вам не жить… Это обычная
Они вышли в длинный коридор, вовсе не похожий на тюремный: он был отлично освещен, и никакой зловещести в нем не присутствовало. По нему тоже носились люди по своим делам, переговариваясь между собой. Одним словом, нормальная рабочая обстановка.
Зорень какое-то время возился с замком, а потом, со словами «это я», распахнул дверь. Ирина сразу же узнала темного мага – и не только по фирменному профилю, о котором Эфла сегодня утром орал, что «сломает этому недоумку нос и в третий раз». Ирфольте поднял глаза на вошедших, и в них майор увидела только бесконечную усталость и вину. Даже и без вопросов было ясно, что он не причинит вреда никому в этих стенах. Однако озвучить эти свои соображения она не успела: у женщины под ногами проскочило что-то мелкое, вроде кошки, и юркнуло в палату. Майор еще успела подумать, что в жизни не видела чешуйчатых кошек, как вдруг поняла: это ящерица. Зорень возмущенно заклокотал: какая-то живность шляется по вверенным ему палатам, что за безобразие! – однако предпринять ничего тоже не успел. Полосатая рептилия с запредельной ловкостью взобралась по ножке кровати, и прыгнула прямо на грудь ведьмаку. Там это странное создание суетливо заскакало на месте, высовывая алый раздвоенный язычок. К удивлению Ирины на лице Ирфольте появилось почти блаженное выражение. Он, не обращая внимания на ящерицу, откинул голову на подушку, продолжая улыбаться
– Я его не слышу – произнес он явно не для публики – Господи, какое счастье…
Когда конфликт выяснили и сабервирма, отчаянно возмущающегося таким обращением, унесли, Джарская, наконец, смогла приступить к своим обязанностям. Она деловито кашлянула, как бы подводя черту под всеми событиями, придвинула стул и достала планшет. Темный маг взирал на все эти приготовления спокойно – видимо, догадывался, что ему грозят долгие расспросы. Кроме точного количества народу в Новой Волне, ресурсной базы, которую требовалось найти и зачистить, и прочей бытовухи, существовали другие насущные проблемы. В первую очередь – проклятья. У майора был список всех, кто уже обнаружил в себе проявления чего-то подобного, или сходив и проверившись, доложил об этом прискорбном факте. Ирина хотела узнать ограничивающие условия, а в идеале – договорится с некромантом, чтобы он их сам же и снял. Правда, с последним вышел облом: Фальче извинился, поясняя, что он и рад бы да не в состоянии. Он не понимает и половины того, что делала его магия без участия его сознания. Помнить – помнит, хоть и смутно, но понимать – нет. Его магическое образование, к сожалению, оставляет желать лучшего. Джарская вздохнула, но принялась за работу. Где-то час они разбирали случаи с проклятиями, и пару раз майор даже искренне посмеялась над некоторыми. Например, над удрученным признанием собеседника о том, как именно он проклял генерала Джежоли после их первой встречи. Ирина Валерьевна смеялась, как студентка, а через пару минут пояснила: можно не убиваться. Джежоли ухаживал за Вороновым еще недели за две до проклятия. Так что оно ничего не изменило: оборотень и так обожает вредного хирурга.
Они как раз переходили к истории с Фортуновой, как внезапно дверь распахнулась от пинка, издав звук, подобный стреляющей пушке. Ирина Валерьевна чуть не выронила свой планшет, и поскорее обернулась к дверям: кто знает, может, у них в штабе кроме сабервирма еще кто-то сбежал?..
В любом случае, если и сбежал, то не сабервирм, а всего-навсего связной № 61. Которого Джарская была до безумия рада видеть. Только спустя секунду она сообразила, что посетитель в больничном халате, явно на него великоватом, а потому сползающем с плеч, встрепан и зол как тысяча Эфл вместе взятых.