Хроники империи, или История одного императора
Шрифт:
Грэм имел такой вид, словно даже не ложился. Незаплетенные взлохмаченные волосы разлетелись по плечам, камзол сидел кое-как, под глазами легли тени. На раннюю гостью Грэм уставился с нескрываемой злобой, зайти не пригласил, только спросил резко:
— Ну, что тебе еще нужно?
— Я зашла попрощаться, — быстро проговорила Илис, смиренно проглотив его грубость. — Спешно покидаю Латер… дела!
Узкие губы Грэм скривились, словно он собирался сказать ей: "Скатертью дорога!", но вместо этого переспросил с нескрываемым ядом:
— Дела?..
Двенадцать
— Да, дела, — подтвердила она, стараясь держаться спокойно. С Грэмом во взбешенном состоянии только так и следовало разговаривать: спокойно, невозмутимо, даже небрежно. Тогда имелась вероятность, что слова дойдут до его кипевшего разума и отложатся там. — Не понимаю, почему такая ирония…
Грэм угрюмо молчал.
— Вижу, ты сердишься на меня, — заметила Илис. — Напрасно.
— Сержусь? С чего ты взяла?
Илис вздохнула.
— Сердишься, сердишься. За сегодняшнюю ночь. Поверь мне, Грэм, я только пытаюсь тебе помочь.
— Знаешь что? — проговорил Грэм сквозь зубы, потемнев от гнева. — Езжай, куда собралась, и оставь свою благотворительность при себе! Обойдусь как-нибудь!
— Хам, — снова вздохнула Илис. — Неблагодарный грубиян.
— Да, я такой. Хочешь еще что-нибудь сказать? Если нет, то — до свидания! Надеюсь, ты сама найдешь дорогу до порта, потому что провожать тебя я не намерен! — голос его срывался.
— Спасибо, провожатый мне ни к чему, — вежливо отказалась Илис. — До свидания. И береги Джем, светлейший князь.
Грэм так и рванулся к ней.
— Да что ты…
Конец фразы он договаривал уже в пустоту, Илис его не услышала: оставшийся за спиной быстро гаснущий портал отрезал все каратские звуки. Под ногами у нее лежал гладкий мрамор королевского дворца на Латере.
Развеселившийся при виде ее волнения Крэст очень быстро снова стал серьезным, когда понял, как близко к сердцу приняла Илис пришедшую из Касот новость, и как не на шутку она встревожена. Но, увы, он не смог сообщить ничего определенного. До Истрии не дошли подробности, которые могли бы прояснить судьбу Бардена. Илис расстроилась еще сильнее и убежала в парк, чтобы в одиночестве обдумать ситуацию.
Нужно отправляться в Касот — это ясно, но как? Две недели на корабле, в тревоге и неопределенности, Илис едва ли вынесла бы.
Прыгать телепортом было страшновато.
В дворцовой библиотеке Илис два часа просидела над формулой, переделывая ее так и этак, пытаясь приспособить к дальнему расстоянию, но ничего не получилось. Тревога внутри нее все нарастала; подлая тварь добралась уже до горла и норовила стиснуть его покрепче.
Илис походила немного по комнате, потом махнула рукой, зажмурилась, пробормотала скороговоркой молитвы Борону и Гесинде, открыла себя для силы и стала творить телепорт. Самым трудным оказалось заставить себя забыть про накрепко вдолбленные формулы. А на задворках сознания мелькнула смутная полуоформленная мысль: надо же, первый раз она прыгает в телепорт с закрытыми глазами!
…Илис ожидала каких-нибудь особенных,
Но ничего неприятного или болезненного не было. Ощущения почти не отличались от тех, что сопровождали любой переход через «формульный» портал: в лицо пахнуло январским холодом, да чуть сдавило уши. От удивления Илис даже не сразу сообразила открыть крепко зажмуренные глаза. Позабыла.
Темно-то как!.. подивилась она и тут же не сдержалась, фыркнула — вот дурочка! Осторожно открыла глаза и обнаружила себя стоящей посреди знакомой, слегка сумрачной, строго обставленной комнаты. Оказывается, несмотря на минувшие восемь лет, обстановку императорского кабинета Илис помнила до мелочей. О возможных изменениях в ней она не подумала — не до того было. Но если что переменилось, то лишь в мелочах, и Илис закончила свое путешествие аккурат в центре старинного ковра, укрывавшего пол.
Из-за огромного темного стола навстречу ей с несколько глупым видом уже поднимался, удивленно приоткрыв рот, высокий молодой мужчина с мощными плечами и шеей, белокожий и желтоволосый. Илис сразу же узнала в нем Марка — повзрослевшего, погрузневшего, — подумала мельком: ну и здоров же он стал! — и, не давая ему ни секунды опомниться, закричала:
— Где отец?!
— Чей? — опешил Марк, невольно отступая от нее.
— Твой, конечно, дубина ты! — крикнула Илис нетерпеливо и вдруг опомнилась, как будто на нее опрокинули ушат воды. Щеки залил горячий румянец. — Ох, Марк, прости. Я что-то немного не в себе.
Широко распахнув золотые глаза, Марк жадно рассматривал ее, и вдруг вспыхнул:
— Илис? Неужто ты?
— Я… А ты будто не узнал?
— Не сразу, — тряхнул головой Марк, выбираясь из-за стола. — Клянусь Прайосом, ты сильно изменилась, Илис. Была совсем девчонка, а теперь — настоящая дама, да еще и красавица.
— Ну уж и красавица! — фыркнула Илис и демонстративно, оттопырив губу, дунула на прядь, вылезшую из прически и нестерпимо щекотавшую нос.
Марк засмеялся:
— Ан нет, не так уж ты и изменилась!
Он остановился рядом с Илис, весело глядя на нее сверху вниз.
— Я так рад тебя видеть! Но объясни мне, ради Двенадцати, что за спешка?..
Изнывающая от нетерпения Илис подступила к нему вплотную и сказала проникновенно:
— Обязательно все объясню, и так подробно, как ты пожелаешь, но только потом, ладно? А пока скажи мне, где твой отец и в добром ли он здравии?
Марк вмиг посерьезнел и отодвинулся от нее, нахмурив брови.
— Вот-вот. Между прочим, Илис, что за вопросы? Насколько я помню, вы с отцом расстались отнюдь не ласково, и восемь лет ты не давала о себе знать, а теперь материализуешься из воздуха, вторгаешься, между прочим, в чужой рабочий кабинет, и повышаешь голос, опять же, между прочим, на императора…