Хроники Израиля: Кому нужны герои. Книга вторая
Шрифт:
Через два дня, когда осколки стекла, давшие название страшной ночи, искрясь живым блеском, еще усеивали мостовые возле сгоревших синагог и разграбленных еврейских домов с пустыми глазницами, нацистское телеграфное агентство опубликовало следующее заявление: «После того, как стало известно, что немецкий дипломат скончался от ран, нанесенных ему гнусным еврейским убийцей, во всех городах рейха состоялись стихийные антиеврейские демонстрации. Глубокое чувство гнева, охватившее немецкий народ, воплотилось в спонтанных действиях нации против евреев».
12 ноября рейхсминистр Герман Геринг издал указ, обязывающий немецких евреев выплатить компенсацию
Время уже было глухое, зябкое, но все же совесть мира смутилась, и раздались голоса протеста, парированные министерством Геббельса с наглым апломбом.
Возмутился даже последний немецкий кайзер Вильгельм второй, находившийся в эмиграции в Голландии. Кайзер, не жаловавший евреев в бытность свою у власти, раздраженно заявил журналистам:
«Позор то, что происходит сейчас в Германии. Армии нельзя вмешиваться в эти грязные дела. Старые ветераны и все честные немцы обязаны протестовать».
Но армия безмолвствовала, и евреи поняли, что они не могут ждать пощады, ибо нет у них защиты.
Итоги Хрустальной ночи: сожжены 220 синагог, разрушены 10 тысяч еврейских магазинов и такое же количество квартир, 35 тысяч евреев арестованы, свыше 100 убиты во время погрома.
Евреи, попавшие в концлагеря, прошли все круги ада. Пережили муки голода, издевательства, побои. Пятьсот из них были замучены сразу. Остальных временно освободили. Они вернулись домой сломленными, утратившими волю к жизни, с глазами, запечатлевшими выражение ужаса и отчаяния. На улицах этих людей обходили стороной и говорили шепотом: «Они были там».
Это была идея Геббельса выпустить узников Хрустальной ночи, чтобы немецкие евреи могли увидеть воочию, что их ждет.
500 евреев покончили самоубийством в том роковом ноябре. Большинство из них сражались в Первую мировую войну под знаменами Гинденбурга и Людендорфа. Они не могли понять, почему «глубокое чувство гнева» овладело вдруг их бывшими соучениками, однополчанами, соседями, людьми, с которыми евреи десятилетиями жили в мире и дружбе.
До того дошло, что союз слепых инвалидов войны решил исключить из своих рядов всех евреев в знак солидарности с нацистской доктриной.
И люди с пустыми глазницами или с белыми мертвыми глазами кричали из своей вечной ночи таким же несчастным: «Евреи, вон!»
Доктор Альберт Вайншток, проживавший в Мюнхене, так и не понял, почему вдруг превратился в сюрреалистический кошмар окружающий его мир. Штурмовики ворвались в его квартиру в ночь на 9 ноября. Переломали всю мебель. Стали избивать жену и двоих сыновей 12 и 14 лет.
С ужасом узнал доктор Вайншток в нескольких потных багровых харях давних своих пациентов, всегда таких вежливых и предупредительных. И когда один из штурмовиков, вылеченный доктором от застарелого сифилиса, плюнул в лицо его жене, Вайншток не выдержал. Он легко вскочил на подоконник, взмахнул руками — и воспарил над обезумевшим городом извергов и убийц.
И обретя наконец желанное пристанище, припал к мостовой, покрытой хрустальным покровом.
Нацистская печать вопила: «Еврейский убийца Гриншпан вызвал священный гнев немецкой нации».
Но выстрел Гриншпана лишь ускорил неотвратимо надвигавшиеся события.
Путь к Хрустальной ночи был расчищен аншлюсом Австрии, Мюнхенскими соглашениями, бездействием европейских держав.
29 сентября 1938 года в 2 часа 30
Попрощавшись с Чемберленом и Даладье, Гитлер с непостижимым презрением сказал Риббентропу: «Ужасно, какие передо мной ничтожества». Фюрер обрел уверенность, что эти жалкие люди и пальцем не пошевелят ради евреев.
Как ни странно, но на погром 7 ноября обрушился Геринг. Нет, рейхсминистр, разумеется, не собирался брать под защиту евреев — эти отбросы человечества. Но Хрустальная ночь дала повод для дискредитации соперника.
— Мой фюрер! — орал Геринг, указывая на ощерившегося, подобно хорьку, Геббельса. — Он все сделал бездарно. Как мы можем утверждать при таких результатах, что погром носил стихийный характер? Да над нами смеяться будут. Почему штурмовики «работали» в форме? Зачем надо было сжигать дома? И куда делись отобранные у евреев деньги и драгоценности? Они не поступили в государственную казну. Получается, что штурмовики действовали не во имя идеи, а просто грабили. Ну, а о многочисленных изнасилованиях я и помыслить не могу без содрогания. Те, кто этим занимались, совершили тягчайшее преступление против немецкой нации.
Геринг замолчал, вытирая рукавом выступившие на лбу крупные капли пота. Гитлер вопросительно посмотрел на Геббельса.
— Мой фюрер, — холодно сказал министр пропаганды, — я тут не при чем. Штурмовые отряды получали указания от шефа СД.
— Гейдрих? — фюрер прошелся по кабинету, в задумчивости грызя карандаш, который держал в руке. Ничто не могло отучить его от этой привычки. Сегодня он был в спокойном расположении духа и не поддавался приступам гнева. К тому же Гитлер очень ценил молодого человека, так хорошо проявившего себя в борьбе за торжество национал-социализма. В безупречном личном деле Рейнхарда Гейдриха было только одно пятно. Его дед был евреем. И ничто не спасло бы Гейдриха от участи, уготованной нацистами еврейскому племени, если бы… он не был так нужен фюреру и рейху. Пришлось пойти на подлог. К счастью, бабка Гейдриха была еще жива. И восьмидесятилетнюю старуху заставили показать под присягой, что отец Гейдриха родился от ее внебрачной связи с арийцем.
В окружении Гитлера не было ни одного человека, который посмел бы напомнить Гейдриху об этой истории. Кроме Геринга.
— Поблагодари бабку за супружескую неверность, — пошутил он как-то в присутствии Гитлера. Шеф службы безопасности ничего не ответил и только посмотрел на толстого рейхсминистра немигающим взглядом. У Геринга мурашки пробежали по коже. С тех пор второй человек в Германии лебезил перед Гейдрихом.
Вспомнив об этом, фюрер улыбнулся и сказал: «Я думаю, что Гейдрих выполнял свой долг. Даже если он и совершил просчеты, то неумышленно. Но отныне никаких спонтанных действий, господа. Все в Германии должно совершаться в соответствии с моей волей и по моему приказу».
А еврейское население в подмандатной Палестине жило своей жизнью, как будто ничего особенного не произошло.
Арабы устроили засаду и убили нескольких евреев.
Сильные дожди вызвали наводнения, затопившие шоссейные дороги.
Уличная реклама призывала народ курить сигареты «Наркис».
Фирма «Карасо» привезла в страну партию первых «Шевроле».
В кинотеатре «Эден» состоялась премьера фильма «Жизнь Золя».
У Фогеля на Алленби танцевали.
Весь Тель-Авив явился на симфонический концерт, но, по просьбе публики, симфония Вагнера прозвучала в сокращенном виде.