Хроники Кадуола

Вэнс Джек Холбрук

Некоторое время Уэйнесс молча размышляла. Ей пришла в голову неожиданная мысль: «Вы говорили, что Джулиан, перед тем, как уехал, кому-то звонил по телефону?»

«Именно так».

«Вы случайно не знаете, кому?»

«Не имею ни малейшего представления».

«Странно. Джулиан никогда не упоминал о том, что у него есть какие-нибудь друзья или знакомые на Земле — а именно о друзьях и знакомых он больше всего любит поговорить».

«Да уж, болтать он горазд! — кисло усмехнулся Пири Тамм. — Он недоволен станцией Араминта, ее общественной структурой и экологическими принципами».

«У нас, конечно, не все устроено идеально, с этим никто не спорит, — отозвалась Уэйнесс. — Если бы в прошлом персонал Заповедника делал свое дело добросовестно, в Йиптоне

не было бы никаких йипов, и сегодняшняя проблема не существовала бы».

«Гм. Джулиан долго распространялся на тему «демократического решения вопроса»».

«Он подразумевает нечто радикально отличающееся от обычного истолкования «демократии». Консервационисты желают переселить йипов на другую планету и сохранить Заповедник. Жмоты — то есть сторонники партии «жизни, мира и освобождения», они страшно не любят, когда их называют «жмотами» — хотят позволить йипам заселить континент, где бы они вели, по словам жмотов, бесхитростное пасторальное существование, проводя время в песнях и танцах, празднуя смену времен года и совершая затейливые обряды».

«Насколько я понимаю, Джулиан говорил именно об этом».

«Тем временем жмоты присвоили бы огромные имения, занимающие лучшие угодья, и превратились бы в новый правящий класс землевладельцев. Когда жмоты обсуждают эту перспективу, они говорят о «служении обществу», о «долге просвещенной прослойки» и о «необходимости административного управления». Но я видела подготовленные Джулианом планы сельской усадьбы, которую он надеется себе когда-нибудь построить — с использованием дешевого труда йипов, разумеется».

«Он неоднократно упоминал о демократии».

«Он имел в виду демократию в понимании жмотов, согласно которому каждому йипу и каждому работнику Заповедника предоставляются равные права голосования. Давайте забудем о Джулиане. Надеюсь, он больше нам не помешает».

После ужина Пири Тамм и Уэйнесс перешли в гостиную и уселись перед камином.

«А теперь, — начал хозяин усадьбы, — я расскажу тебе кое-что о графах де Фламанж. Древность этой семьи невероятна, они прослеживают свой род на протяжении как минимум трех или четырех тысяч лет. Темный Пород построен на месте бывшего средневекового замка и сначала служил чем-то вроде охотничьей дачи. У этого замка колоритная история — обычная беспорядочная смесь дуэлей при лунном свете, интриг и предательств, романтических эскапад. В их летописях можно насчитать сотни подобных легенд. Не обходилось и без мрачных событий. В течение тридцати лет принц Пяст умыкал и содержал в заточении девиц, подвергая их кошмарным издевательствам и мучениям. Число его жертв перевалило за две тысячи, но садистическое воображение принца никогда не истощалось. Граф Бодор, один из первых владетелей Темного Порода, справлял демонические обряды, в конце концов превратившиеся в истерические оргии самого фантастического характера. Эти сведения я почерпнул в книге под наименованием «Диковинные сказания Мохолька». Автор этого сборника считает, что происхождение призраков Темного Порода, таким образом, трудно определить с достаточной уверенностью — они могут быть порождением преступлений принца Пяста, таинственных деяний графа Бодора или иных обстоятельств, затерявшихся во мраке времен».

«Когда была написана эта книга?» — спросила Уэйнесс.

«По-видимому, не так давно. Если тебя интересуют эти легенды, я могу ее найти». Пири Тамм безмятежно кивнул и продолжил свое повествование:

«В общем и в целом графы де Фламанж отличались достаточно благонравным характером, если не считать отдельных помешанных вроде графа Бодора. Примерно тысячу лет тому назад граф Сарберт основал Общество натуралистов. Семья Фламанжей традиционно считается оплотом экологического консервационизма. Граф Лесмунд предложил выделить Обществу большой участок земли с целью строительства нового главного управления, но, к сожалению, из этого проекта ничего не вышло. Граф Рауль до самой смерти был членом и активным спонсором Общества — он умер двадцать лет тому назад. Его вдова, графиня Оттилия, живет одна в Темном Породе. Она бездетна, и наследником

станет племянник графа Рауля, барон Трембат, имение которого находится на берегу озера Фон; барон заведует школой верховой езды.

Графиня Оттилия, как я уже упомянул, живет практически в изоляции и никого не принимает, кроме своих врачей и ветеринаров, лечащих ее собак. Говорят, что она чрезвычайно скупа, несмотря на свое несметное богатство. Наблюдаются некоторые признаки того, что она, скажем так, не совсем в своем уме. Когда одна из ее собак подохла, она избила ветеринара тростью и выгнала его в шею. Ветеринар, по-видимому, оказался человеком с философским взглядом на жизнь. Когда журналисты спросили его, собирается ли он судиться с графиней, он только пожал плечами и сказал, что в его профессии ушибы и укусы — неизбежные опасности; на том дело и кончилось.

Граф Рауль щедро финансировал Общество натуралистов — обстоятельство, вызывавшее яростное сопротивление со стороны графини.

Из Темного Порода, занимающего верхнюю часть горной долины, открываются роскошные виды, а озеро Ерест — буквально в двух шагах от замка. Вокруг и выше замка горы поросли диким лесом. Замок не слишком велик — по сути дела, я приготовил фотографии и планы помещений. Может быть, тебе они пригодятся».

«Конечно, пригодятся».

Пири Тамм передал ей толстый пакет и пожаловался: «Не совсем понимаю, что ты задумала. Ведь ты же понимаешь, что в Темном Породе нет ни Хартии, ни бессрочного договора».

«Почему вы так думаете?»

«Если бы эти документы оказались в распоряжении графа Рауля, он несомненно вернул бы их в архив Общества».

«Надо полагать. И все же существует целый ряд причин, по которым он мог этого не сделать. Например, он мог получить документы, когда был уже тяжело болен; в таком случае у него могло не оказаться ни времени, ни сил на то, чтобы их просмотреть. Или же Хартия могла куда-нибудь затеряться, пока он занимался другими делами. Кроме того, графиня Оттилия могла проведать, что в замке хранятся ценные бумаги, и спрятать их от мужа. Или, что еще хуже, бросить их в огонь — ведь она ненавидела Общество».

«Согласен, могло произойти что угодно. Тем не менее, граф Рауль ничего не покупал в «Галереях Гохуна» — объем редкостей, распроданных «Галереями», был гораздо больше, а графиня Оттилия, выполняя завещание мужа, несомненно передала бы музею материалы, которых не было в просмотренных тобой ящиках. Другими словами, кто-то другой купил Хартию и бессрочный договор в «Галереях Гохуна» — а значит, поездка в Темный Пород, скорее всего, окажется бесполезной».

«Не обязательно, — упорствовала Уэйнесс. — Представьте себе, что Хартия лежит на ступеньке лестницы. Мы можем спуститься к ней сверху или подняться к ней снизу».

«Прекрасная аналогия, — отозвался Пири Тамм. — Ее единственный недостаток заключается в ее полной невразумительности».

«В таком случае я объясню это по-другому, без всяких аналогий. Нисфит расхищал имущество; при посредстве фирмы «Мисчап и Дурн» оно попало в «Галереи Гохуна», после чего было приобретено неким лицом, которое мы назовем «стороной A». Симонетта Клатток установила личность стороны A, но либо она не смогла найти этого человека, либо этот человек передал материалы стороне B, которая, в свою очередь, подарила их стороне C, продавшей их стороне D, которая завещала часть документов стороне E. В какой-то момент, на каком-то звене этой цепочки Симонетта зашла в тупик. Предположим, что музей «Фунусти» — сторона F, а граф Рауль де Фламанж — сторона E. В таком случае нам следует искать сторону D. Другими словами, мы должны двигаться в обратном направлении вдоль той же цепочки, пока не обнаружим, в чьих руках была Хартия. Симонетта начала со стороны A — и, насколько нам известно, столкнулась с непреодолимыми препятствиями. Кроме того, имеется Джулиан, начинающий поиски со стороны X, то есть с учреждения «Эолийские бенефиции» в Крое. Куда его приведут такие поиски, невозможно даже предположить. В любом случае нам нельзя задерживаться — тем более, что графиня Оттилия может не проявить никакого сочувствия к нашим целям».