Хроники Нордланда: Кровь Лары
Шрифт:
– Гэбриэл, куда ты собрался?! – Насторожилась Алиса.
– Я должен, понимаешь?.. – Гэбриэл боялся произнести имя Марии, вообще упомянуть о ней. – Я обязан кого-нибудь спасти, хоть кого-то… Хочу выловить Доктора и узнать от него, где они прячут детей.
– Гэбриэл!!!
– Тише! Пойми меня, пожалуйста, пойми меня!!! Хоть ты!
– Я понимаю. – Алиса нежно коснулась ладонью его щеки. – Я понимаю, Гэбриэл! Мне очень не хочется тебя отпускать, и я очень за тебя боюсь… Но держать не буду. – Она всхлипнула. – Только знай, – зажмурившись, выпалила она, – знай, Гэбриэл Персиваль, я ужасно, ужасно боюсь, я не сплю, скучаю и страдаю… Ты понял меня?! Я тебя жду каждую минуту, страдаю и боюсь… – Не в силах больше ничего сказать, она уткнулась ему в грудь и расплакалась.
– Всё будет хорошо, Солнышко. – Гэбриэл, растроганный, чувствовал себя виноватым и сам страдал от этого. – Я не один, я с эльфом, и с Нэшем… Что со мной может случиться?.. Доктор – трус и тварь, вот уж кто-кто, а он мне ничего не сделает… – Он ещё долго утешал плачущую Алису, они целовались, снова и снова Гэбриэл обещал вернуться как можно скорее живым и невредимым, а Алиса снова и снова требовала, чтобы он ни в коем случае не позволил
Замок Северная Звезда, фамильное гнездо Еннеров, эрлов Фьёсангервена, стоял на высоченной скале над Сайской бухтой, в пяти милях от города. Скала имела форму неправильного трилистника, и такую же форму имел замок, получивший своё имя не только из-за формы. К его постройке приложили руку не только эльфы, но и проживающие ещё тогда, триста лет назад, в Сае гномы, и в замке имелось редкостное в Европе чудо: водопровод. Стены Северной Звезды вырастали прямо из отвесных скал, узкая извилистая дорога, вившаяся по скале, упиралась в глубочайшую пропасть, через которую опускался подъёмный мост. Если мост был поднят, замок становился абсолютно неприступен. Северная Звезда никогда не была захвачена врагом. Более того: ни один враг до сих пор и не помышлял об осаде или приступе этого замка, понимая всю нереальность этого.
Со стороны моря никакой нужды в мощных стенах и маленьких окнах не было, и эльфы превратили эту часть замка в волшебный дворец с огромными окнами, просторными террасами, уютными галереями и просторными двориками. Полы были выложены узорной плиткой, вдоль перил стояли керамические вазоны с розовыми и жасминовыми кустами, по карнизам вились хмель и девичий виноград. С каждой террасы открывался божественно красивый вид на Сайскую бухту. Владельцы Северной Звезды вот уже более трехсот лет заслуженно гордились своим домом, который достался им в знак благодарности эльфов за помощь Еннеров при заключении перемирия в Десятилетней войне, которое закончилось подписанием Священного мира. Который Еннеры не нарушали никогда и следили, чтобы он соблюдался на территории их доменов, неукоснительно.
На террасу, где коротали летний день супруга эрла и две его дочери, солнце заглядывало только утром, и в остальное время долгого, жаркого летнего дня здесь было чудо, как хорошо. Жена Лайнела Еннера, Луиза, француженка, урождённая Д’Эвре, и две его дочери, Фиби и Флёр, именно здесь предпочитали проводить время, посвящённое рукоделию и прочим ежедневным занятиям, включая и отдых. Фиби играла на лютне, десятилетняя Флёр развлекалась с собакой и, попеременно, тем, что доставала старшую сестру, а их мать ткала гобелен с изображением Северной Звезды. Работала она над ним уже больше десяти лет; женщина была очень талантлива: восхитительный её труд не уступал эльфийским. Работа близилась к завершению: закончив башни и стены, Луиза подобралась к подъёмному мосту и скалам, и, желая поскорее завершить её, работала сутки напролёт. Даже утром, едва позавтракав и исполнив обременительные обязанности хозяйки богатого замка, она немедленно бралась за свой труд, и не прерывалась даже для полуденного отдыха.
Вопреки общему мнению о француженках, Луиза не была красавицей: суховатая, носатая, с большим ртом. Но очарование её было беспредельно. У неё были чудесные большие черные глаза и ослепительная улыбка, а так же легкий весёлый нрав и неподражаемое чувство юмора. Никто и никогда не видел её брюзжащей, злой или унылой. Глаза её всегда сияли, а рот постоянно улыбался, сверкая крупными, но ровными и целыми, не смотря на возраст, белыми зубами. Прожив в Нордланде больше двадцати лет, Луиза так и не избавилась от лёгкого акцента и французской картавости, но это лишь добавляло ей шарма. И в то же время госпожи графини боялись: юмор её, обычно искромётный, мог становиться безжалостным, и её язычка опасался даже муж. Но при этом Еннер обожал жену, и нередко хвастал в мужском кругу, что Господь благословил его брак: его супруга никогда не доставляла ему ни печали, ни проблем. Старший их сын, Лайнел-младший, погиб три года назад на охоте, но младший, Гарольд, был жив, здоров и давал повод родителям гордиться собой. ОН унаследовал крупные, мужественно-приятные черты лица от своего отца, и рот и улыбку – от матери, и это сочетание скандинавского и французского в нем уже лет пять, с тех пор, как ему исполнилось пятнадцать, сводило с ума десятки девушек всех сословий. Такие же рот и улыбка достались Флёр, а вот семнадцатилетняя Фиби пошла в Хлорингов – её бабка по отцу была урождённая Хлоринг. От них девушка унаследовала высокий рост, изящное сложение, точёные черты и синие глаза с эльфийским разрезом. Сами мать и отец порой смотрели на своё дитя с трепетным чувством, близким к обожанию: неужели эту красавицу породила их любовь?.. Фиби была божественно хороша. Вьющиеся от природы волосы были светлого, соломенного цвета с лёгким золотым блеском, но брови и ресницы, напротив, были тёмными и очень густыми. Взгляд синих, ярких глаз, обрамлённых пушистыми тёмными ресницами, повергал людей в шок, и Фиби с детства привыкла прятать глаза, стесняясь внимания и восторга окружающих. Несмотря на ослепительную красоту, девушка казалась застенчивой и нежной, но при том не простушкой, а напротив, таинственно-загадочной, и это сводило с ума и заставляло мужчин стремиться не просто обладать ею, но сделать её своей навсегда, защищать, ограждать от всего мира, баловать и опекать. К ней сватались все, кто только видел; некоторые друзья и соседи Еннеров доходили до того, что обещали отправить в монастырь своих жён, только чтобы заполучить юную красавицу. Но эрл об этом и слышать не хотел. Он безумно любил дочь и считал, что чем позже она покинет родительский дом, тем лучше, рассматривая при этом в качестве возможных женихов Карла Бергквиста, старших Эльдебринков или, возможно, и Гарета или Гэбриэла Хлорингов, чем чёрт не шутит?.. Кого он категорически не желал видеть супругом своей дочери, так это никого из Сулстадов
Но законы природы не обмануть, и семнадцатилетние девушки влюбляются в полном согласии со своим естеством, игнорируя родительские мечты и планы. И когда на террасу ступили Гарри Еннер, его кузен и ровесник Кирнан Бергквист и Марк Эльдебринк, Фиби покраснела, опустив глаза, и от волнения взяла пару неверных нот. Её сестра запрыгала на одной ноге и закричала:
– Ой, ой, смотри, Фиби, смотри, кто пришёл!!! – И её сестра воскликнула гневно:
– Молчи, ты, дурочка!!!
Марк тоже зарделся, а его приятели заухмылялись. Считалось, что никто не знает, что происходит между Фиби и пятым сыном герцога Анвалонского, но противная маленькая девчонка вечно всё портила!
Марк среди своих рослых и, мягко говоря, дородных братьев, статью, аппетитом и манерами пошедших в своего отца, выглядел чужим. Он был настоящий Стотенберг: худощавый, высокий, крупный в кости, с длинным породистым лицом, не красивым, но полным обаяния несомненной мужественности, с очень умными и серьёзными серыми сумеречными глазами. И по характеру он был иной: Марк любил уединение, лес, охоту, дальние лесные странствия. Частенько, став совершеннолетним, то есть, достигнув двадцати лет, он стал уходить из дома и из города, и в одиночку бродить по горам и ущельям, неделями не давая о себе знать и не возвращаясь в замок. Братья сначала в шутку, а потом и всерьёз начали обвинять брата в дружбе с эльфами и прочими лесными тварями, а Марк и не отрицал, и не подтверждал. Он был молчалив, спокоен, задумчив и нелюдим, и мать его очень переживала за него, а отец, любя, как он любил всех своих детей, частенько от непонимания злился и даже выходил из себя. С одной стороны, Марк давал повод для гордости: он был великолепным лучником и непревзойдённым мечником, на мечах он был на равных со старшими братьями, неразлучными погодками Седриком и Хильдебрандом. А с другой – чёрт его знает, этого мальчишку, чего ему надо, о чём он думает и какие планы на будущее строит! Из братьев он был особенно дружен с младшим, Вэлом, который, казалось бы, был полной его противоположностью, а вот смотри ты! И крепко дружил с Софией – возможно, это и помогло ему сблизиться с красавицей Фиби, которая, как и София, любила читать, была рассудительной, серьёзной и умненькой девушкой. Прочие ухажёры или сюсюкались с нею, как с малым ребёнком, или вели себя с откровенным превосходством и покровительством. А Марк заговорил с нею, как равный, как он привык говорить с Софи – и этим мгновенно покорил сердце девушки. А Фиби поразила его не только красотой, которая, чего уж там, в первые мгновения просто ослепила его и обеспечила перебои с дыханием, но и своим неподдельным интересом ко всему, что владело его помыслами: к лесной жизни, к горным ущельям и тропам, к суровой красоте северных гор и фьордов. Она часами слушала его рассказы, переспрашивала, восторженно признавалась, что мечтает так же уйти в горы и бродить там с луком и стрелами. А Марк, вот чудо, не говорил, что это не женское занятие. Он, напротив, считал, что раз изящные воздушные эльфийки-Фанна, которых он и в самом деле встречал порой в своих странствиях, могут поступать подобным образом, то почему и ей нельзя? Эльдебринкам принадлежал замок Лосиный Лог, в одноимённом ущелье, и Марк давно превратил его в свою постоянную резиденцию. Три горных деревни и пара гостиниц – вот и вся цивилизация, до ближайшего города четыре дня пути. Когда он рискнул и, мучительно краснея и старательно кромсая охотничьим ножом ножны, заговорил с Фиби о том, как мало ему надо, и как скромно он привык жить, а она такая… прекрасная, и ей столько всего надо… – как девушка, перебив его, воскликнула: «Я хочу только одного: жить с тобой в горах, охотиться, странствовать, и никогда, никогда, никогда не сидеть в клетке!!!», Марк обрадовался так, что несколько секунд не мог произнести ни слова, не веря своему счастью. А Фиби горячо продолжила: «Я хочу быть свободной, как ты… как эльфийки… Я ненавижу свою жизнь! Всю жизнь считать простыни и бутылки вина, ругаться со служанками и ткать дурацкие гобелены, чтобы хоть так придать смысл своему существованию! Я задыхаюсь, я готова с обрыва броситься от такой жизни! Сделай меня свободной, Марк, и я буду любить тебя всю свою жизнь!!!». В общем, молодые люди обручились, и теперь ждали только возвращения эрла, чтобы узнать свою судьбу. Впрочем, Фиби была полна решимости: если отец откажет, она сбежит с Марком, и будь, что будет! У родителей есть Гарри и Флёр, ничего, как-нибудь они её побег переживут! Если любят её хоть немного – то со временем поймут и простят.
Луиза Еннер прекрасно видела, что происходит, и понимала, что муж вряд ли будет рад этому. Но девочка любит Марка, а Марк – прекрасный юноша, серьёзный и надёжный. Да, пятый сын. Что, учитывая богатырское здоровье и Эльдебринков, и Стотенбергов, совершенно перечеркивает любые надежды для него подняться выше графа. Но всё-таки Эльдебринк! Любовь между равными – такая драгоценная вещь! Луиза хотела дочери счастья, и очень боялась, что девочка, с её характером и амбициями, будет очень несчастна в браке. Даже её отец не понимал, насколько внешность застенчивой прелестной блондиночки не соответствует её гордому, строптивому и неуступчивому нраву! Она либо превратит своего мужа в комнатное животное, которым будет помыкать и презирать его за это, либо начнётся война, которая её рано или поздно сломает… А Марк – это тот редкостный, словно белый единорог, мужчина, который и подчинить себя не позволит, и ломать её не станет. И Луиза всё решила про себя ещё до того, как к этому пришли сами влюблённые. И тоже ждала мужа, чтобы первой поговорить с ним об этом и убедить его дать благословение на брак. Она была уверена, что ей это удастся.
– Я слышал, – волнуясь, спросил Марк, – его сиятельство вернулся?
– О, да, пхиводит себя в похядок. – Охотно ответила Луиза, ослепительно улыбаясь будущему зятю. – За обедом мы все встхетимся.
– Я хотел… – Марк сглотнул, – у меня к нему…
– О, я понимаю! И очень хада! – Радостно перебила его Луиза. – Я сама поговохю с ним, хохошо?
– Тили-тили-тесто!!! – Не выдержав, Флёр отбежала в сторону и заплясала в совершеннейшем восторге. – Жених и невеста, жених и невеста!!!