Хроники Обетованного. Клинки и крылья
Шрифт:
Ещё больше мешало сосредоточиться присутствие тэверли, тауриллиан, или бездна знает, как там правильно... Написал Поэт знаменитого Лааннана или нет, было уже не так важно: исходившей от него силой Ривэна в буквальном смысле прижимало к мраморному полу, и он, пожалуй, никогда ещё не чувствовал себя таким крошечным ничтожеством.
И самым мощным ударом - просто "последней прощупкой", как выражались карманники Энтора, - стал их играюще-жестокий разговор с Альеном. Ривэну и без этих поворотов сложно было поверить, что он только что переплыл океан на застывшем чудовище и теперь вот потягивает
Ривэн начинал злиться.
Какое отношение магия и судьба Обетованного имеют к тому, чего когда-либо хотел или не хотел, боялся или не боялся Альен Тоури?
И вообще - какое, о бездна, сам он имеет к этому отношение?
Почему ему так больно?..
– Я согласен пойти к Золотому Храму, - как сквозь сон или хмель, до него донеслись слова Альена.
– К драконам?!
– Ривэн чуть не выронил бокал. Тот, наверное, даже не разбился бы - разве тут что-нибудь может происходить нормально, по-человечески?
– А это обязательно?
– Да, если я хочу закрыть разрыв, - сказал Альен, по-прежнему не глядя на него. Ривэна это добивало. Только бы он поднял глаза, только бы дал увидеть в них правду - сколько можно терпеть этот туман, точно над морем до полудня?..
– И исполнить свой обет, - напомнила старуха, небрежно отгоняя от себя синих бабочек. Их слетелось уже целое облако - больше, чем на побережье было скорпионов, похожих на камни. С тех пор как Ривэн узнал о Лэфлиенне, он представлял его исключительно тёплым, ласковым местом с кучей зверья, цветов и волшебных существ. Пока же обнаружил лишь каменистый берег, скудно поросший соснами и кипарисами, а ещё прекрасного Поэта, который сияет, подобно солнцу, и ведёт себя как безумец... Ни русалок тебе (а на встречу с ними Ривэн до сих пор рассчитывал...), ни сородичей Зелёной Шляпы.
– Я помню об обете, - устало сказал Альен.
– Я не стану закрывать разрыв сразу, так и быть. Но это не значит, что я позволю Хаосу прорваться в Обетованное и выпустить вас на волю.
Он держал бокал с клеймом-драконом как-то безжизненно, точно забыл, зачем нужен этот странный предмет; на виске размеренно билась синяя жилка. Ривэну хотелось схватить его за плечи и хорошенько встряхнуть, чтобы он очнулся... Или, ещё лучше, снова напоить тем чёрным бодрящим напитком из запасов старухи.
А каким он был в ночь шторма, на серебристом корабле, или в Минши, когда поднял на бунт рабов Люв-Эйха!.. Где тот лорд Альен, перевернувший всё в несчастной голове Ривэна? Где истинный Повелитель Хаоса, почему сейчас он позволяет этим двоим управлять собой?
– Так чего мы ждём?
– спросил Ривэн, вздохнув; он уже понял, что никакой передышки или, тем более, завтрака можно не ждать. Скоро он вообще забудет, как это - есть и спать. Действительно, зачем эти глупости, когда ты спасаешь мир...
– Туда можно дойти пешком, до этого Храма?
– Пусть решит наш почётный гость, - Поэт, сверкнув золотыми
– А есть другие варианты?
– осведомился Альен, без особого интереса глядя вниз. С такой высоты было видно берег, море, солнечный шар, поднявшийся на востоке.
– На какое расстояние протягиваются твои чары?
– Ну нет, домик Поэта дотуда вряд ли долетит... Хотя он всегда был склонен переоценивать свои возможности.
– трескуче засмеялась Сен-Ти-Йи, и Поэт покосился на неё, как показалось Ривэну, с неудовольствием.
– Там уже кончается его воля, и начинается чья-то ещё. У каждого из нас и вправду свой маленький мир, Альен Тоури; благо, нас мало, и даже любезно выделенные нам Порядком земли позволили расположиться с удобством. Так что мы можем прогуляться до Эанвалле вдоль берега или...
– старушка замолчала, глядя куда-то в голубую, ветреную даль. Ривэн начал тревожиться.
– Или?..
Ветер как-то странно зашевелил волосы Альена; очень медленно он отставил бокал. Ривэн видел, как расширяются его зрачки, заполняя синеву чёрным; видел, как Поэт отступает от конторки, кивком приветствуя кого-то за колоннами; как старуха, покряхтывая, выбирается из белого кресла... Все они смотрели куда-то за спину Ривэна; через пару секунд он сообразил, что дышит оглушительно громко.
Может, поэтому куда-то вдруг разлетелись все бабочки?..
– Обернись, - попросил Альен, почему-то улыбаясь. Улыбка была счастливая, но пугающая - из тех, что портили Ривэну настроение. Так же леди Синна улыбалась под пение Линтьеля.
– Только аккуратно.
Ривэн обернулся и увидел дракона.
***
Поэт, как-то хитроумно изогнув правую руку, прижал её к груди и слегка поклонился. Его движение повторила Сен-Ти-Йи, ни на миг не отводившая от дракона глаз. Огромная крылатая тень заслонила солнце, и поэтому провалы старушечьих глаз стали ещё чернее.
– Привет тебе, Андаивиль Ра Иль Ахшас, Тишайшая в Полёте, - пропел Поэт, убирая за ухо своё перо. Вертикальные зрачки дракона (а точнее, как выяснилось, драконицы) по-кошачьи сузились в ответ.
Альен увидел, как на груди и в области рёбер у Поэта проступают чернильные строки, похожие на татуировки в Минши - видимо, то был знак радости или волнения. Драконица продолжала почти в полной неподвижности парить рядом с портиком, и её явно нисколько не волновали размеры гигантского тела, похожего на тело ящерицы - или, скорее, тонкой и сильной, как хлыст, змеи.
Змеи?.. Альен вдруг понял - и у него перехватило дыхание. Он уже видел раньше эту красную, точно сгусток крови, сверкающую чешую. Видел кожистые крылья, по-орлиному распростёртые в потоках ветра; видел когти, узкое тело и жидкое золото глаз, слишком разумных для животного и слишком далёких от скучно-очевидных глаз человека.