Хроники особого отдела
Шрифт:
Генерал хотел возмутиться, вздрогнул и проснулся. Перед ним исчезал, растворяясь в темном салоне, белый лист бумаги.
— Давай-ка на Канатчикову дачу, — скомандовал Худояров. — А то и правда залечат фашиста-то!
***
Неторопливо передвигая шахматные фигуры, Сталин ещё в 1935 году выбрал «пещерного марксиста» из рекомендованных ИККИ членов высшего руководства Коммунистической Партии Китая.
Показательный коминтерновский процесс Иосиф Виссарионович предполагал провести в конце весны 1939 года, и следователь А. И.
После начала военной кампании в Китае всем стало понятно, кто возглавит единую партию и правительство. Руководитель и будущий «великий кормчий» прислал лично написанное благодарственное письмо, в котором отметил заботу Сталина о своих детях, вывезенных в целях безопасности в СССР, и уверил «отца» в единстве мыслей и действий двух братских народов.
В первых числах сентября спешно вылетел к Мао начальник внешней разведки Фитин П.М., а затем и руководитель 4-го отдела СМЕРШ Утехин Г. В.
Взволнованное успешными испытаниями нового оружия, уничтожившего Хиросиму и Нагасаки, ЦК требовало решительных действий от разведки.
Были предприняты сверхсекретные экспедиции ко всем легендарным и плохо изученным местам, известным своими загадочными взрывами.
Безуспешно изучался район Подкаменной Тунгуски.
Военные взрывотехники и группа ученых из лаборатории Курчатова И.В. на коленях обползали все 2,5 квадратных км уничтоженной взрывом 30 мая 1626 года территории на юго-западе Пекина. По четким свидетельствам летописных источников, странное белое облако выплыло тогда из пирамидальной горы-гробницы недалеко от Сианя и, достигнув столицы, взорвалось с ужасающим грохотом. В тот день погибло более 20 000 человек. Единственный наследник Императора Тяньци принц Чжу Цзыцзон был с трудом найден и опознан под завалами - рядом с перемещённым взрывом за пределы города трёхтонным каменным львом.
***
Несколько тысячелетий назад. Центральный Китай. Сиань.
Великий Ин Чжэн, основатель царства Цинь, чей облик ужасал врагов, первый владетель Империи, которому самими богами предназначено оставить наследникам правление в десять тысяч поколений, как мальчишка спешил за неровным светом зажженных факелов в глубину пещеры. Ход то расширялся, то сужался, и каменные своды, поддерживаемые множеством мертвенно-белых овальных столбов, не обещали идущим радужных надежд.
Между этими нерукотворными колоннами царил вечный мрак. Но из пробитого временем отверстия в скальном куполе пещеры на пришельцев падал бледный свет небесного странника, в эту ночь раскалённым серпом висевшего среди мерцающего звёздами неба.
Толстый начальник канцелярии, чей вкрадчивый чистый голос евнуха внушал страх окружающим, всемогущий Чжао Гао, вел Повелителя к его давней заветной мечте.
Летучие мыши, вылетевшие на охоту, да крики ночных птиц нарушали
— Долго ещё? — наконец нетерпеливо спросил император.
Евнух, так опрометчиво взваливший на себя ответственную должность проводника, молча показал рукой. Впереди в неясном свете чадящих смолой факелов показалась вырубленная искусственная ниша и дверь, обитая тусклым серебром. Воины встали перед этой преградой, не зная, что им делать дальше.
— Ломайте!
– нетерпеливо приказал Повелитель.
Люди дернулись и застыли в неповиновении. Страх перед этой маленькой старой дверцей оказался сильнее.
Цинь Шихуан, самолично изведавший пределы своего мира, давно избегал общения со смертными. Он жаждал не власти, которую предоставляет золото, не сверхъестественной силы - он искал бессмертия. И хотя глупые последователи Конфуция усмотрели в этих поисках самодурство, за что были закопаны живыми в землю, хотя экспедиция к острову Чжифу за бальзамом бессмертия провалилась, но предпринятые его наместником Сюй Фу усилия не были тщетными.
И вот он, великий Цинь Шихуанди Ин Чжэн, совершивший восхождение на гору Тайшань и лично убивший могучую рыбу в Великом море, стоит перед этой неприметной дверью, за которой ждёт его Вечность.
Стиснув зубы, император непозволительно торопливо выхватил меч у старшего внутренней охраны и лично отсек ему голову. Кровь фонтаном хлестнула из зияющей пустотой шеи и оросила неприметную дверь.
Послышалось шипение. Воины замерли.
Горячая бурая жидкость стремительно всасывалась внутрь. Заклепки по краю сгнившего от старости дерева упали, и перед молчащим отрядом открылось большое овальное отверстие от рассыпавшейся в прах перегородки. Затхлый, сырой воздух, словно живой, вырвался изнутри, издав полный глубокой муки стон. Людям показалось, что сами гранитные стены пещеры плачут по непрошеным гостям.
Но император не обратил на это никакого внимания. Его влекло. Он, вновь торопясь, сделал несколько шагов и оказался внутри небольшого круглого помещения - перед гладкой плитой из красного гранита.
На искусно расписанных стенах и потолке огромный дракон, свернувшись в клубок, играл на флейте, в лапах он держал развёрнутый свиток. Заворожённый художественным чудом неизвестного художника, Владыка остановился и начал читать. Странные, неизвестные ему иероглифы вдруг сложились в понятные и простые слова:
«Раз в шестьсот лет меняются боги. Игра в го наскучила старикам. Ты, мой друг, решил поменяться со мной? Но я ещё не устал. Я хочу пить. Я хочу сына. Обними меня, мой сосуд!»
Расписанный сводчатый потолок уходил в неизвестность. Нарисованные на гладких стенах золотом и ляпис-лазурью картины парили над вошедшими. Лежащая на полу кроваво-красная плита звала выбранного встать на нее.
И император сделал этот шаг.
Бесцветные огни факелов замелькали, отражаясь в его стекленеющих глазах. Неподвижный, замерший, застывший Цинь Ши Хуанди словно превратился в зловещую статую, а темно - коричневый от сумрака цвет его кожи будто стек на красный гранит.