Хроники похождений
Шрифт:
Раздался следующий залп. Несколько ядер достигли цели. С треском разлетелась в щепки фок-мачта. Начался пожар. Хатифнатты мельтешили на корабле. Жаль стало их.
— Послушайте, а почему все моряки не запасаются рунами Футарка перед выходом в море? — спросил я.
— Ихвас на куске дерева вырежет каждый, — ответил мосье Дюпар. — Но придать руне магическую силу сможет только редкой силы волшебник.
Я посмотрел на корригана. Все его тело скрывала вода. Лишь огромная голова с широко расставленными глазами качалась на волнах. Он выглядел, как гигантская жаба, всплывшая со дна моря.
— А как ты узнал, что эта
— Никак, — сказал мосье Дюпар. — Просто я был уверен, что она не случайно оказалась на борту.
— А что, если бы ты ошибся? — спросил я.
Ответить корриган не успел. Раздался очередной залп, и рядом с нами прогремел оглушительный взрыв. Меня подхватила волна и швырнула куда-то, куда ей вздумалось. Я выпустил из рук доску, меня закрутило в пучине. С трудом разобравшись, где низ и где верх, я начал выгребать навстречу солнечному свету. Я надеялся, что, когда моя голова покажется над поверхностью воды, очередное ядро не шваркнет меня по затылку. Мокрая одежда тянула вниз. Кое-как я вынырнул, откашлялся — успел все ж таки хлебнуть морской воды — и огляделся. Неподалеку отчаянно молотила руками Мадлен, она тоже потеряла свою доску. К ней на помощь спешил каналья.
— Уф, хочется верить, что это был случайный выстрел, — послышался сзади голос мосье Дюпара.
Матросы проклинали неизвестного артиллериста, грозились оторвать ему голову и выстрелить ею из пушки.
Вокруг плавали обломки решетки. Похоже, Абрикос оказался единственным, кому не повезло. Что поделать — не все ж коту лакомиться рыбкой, пусть и рыбка попробует кошатины.
— Жак! — крикнул я. — Похоже, у рыб сегодня на обед антреКОТъ будет.
Каналья добрался до девушки и стал подсовывать ей доску. Но перепуганная эльфийка оттолкнула ее и вцепилась мертвой хваткой в Лепо. Жак покрепче ухватился за доску.
— Барррин, прррошу-с вас-с, не дайте-с пррропасть бедному животному! — прокричал он мне.
— Прикажешь нырять за ним? — ухмыльнулся я.
— Нырррять не надо-с, сударррь мой! Ни в коем-с случае-с не надо! — ответил шельма. — Пррропасть не дайте-с!
Слова Лепо чудились мне бессмыслицей. Однако длилось это недолго. Тяжелая туша навалилась на меня сзади; утробно подвывая, проворно забралась мне на плечи и впилась когтями в голову. Ноша оказалась чрезмерной и, не желая того, я ушел под воду. Животное отцепилось от меня. Но как только я вынырнул, Абрикос вновь вскарабкался ко мне на плечи и вонзил когти в голову. Струйки крови потекли по моим щекам.
— Жак, скотина! — заорал я. — Убери от меня этого ублюдка!
— Сударррь мой, нырррять не надо-с! — ответил шельма. — Не дайте-с пррропасть божьей тваррри!
— Как же?! Нырять не надо! — завопил я и нырнул.
Я сделал несколько гребков под водой, поднялся на поверхность и вновь превратился в спасательный плотик для кота. Честное слово, его когти успели отрасти как меньшее на вершок. [56]
— Сударррь мой, не надо-с нырррять! Прррошу вас-с! — кричал Лепо.
56
Вершок — 4,44 сантиметра.
Не надо нырять! Да у меня и сил-то нырять не осталось! Попробуй-ка поплавай
— Жак, кто раскормил этого обормота? В нем веса — два пуда! А может, и все пять!
Кот, убедившись, что я не собираюсь больше погружаться под воду, решил расположиться поудобнее. Он потоптался у меня на спине, словно угнездываясь — по-другому и не скажешь, а затем разлегся на шее коромыслом, устроив голову на левое плечо, а кошачью задницу — на правое. Отрадно было то, что Абрикос перестал царапать голову. Однако в правое плечо он вонзил когти с такой силой, что я запротестовал и, схватив его за лапу, попытался ослабить хватку. В то же мгновение жуткая боль обожгла мой левый глаз. Я не успел разобраться, в чем дело, как вновь получил в глаз кошачьим хвостом.
— Твою мать! — заорал я на все море, поскольку было так больно, что забыл про кулинарные изыски.
Кот ударил меня хвостом в третий раз, но я успел зажмуриться, и он просто стегнул меня по лицу.
— Каналья! — заорал я.
— Барррин! Что случилось-с?
— Этот мерзкий кот бьет меня хвостом! — крикнул я.
— Сударррь, не серррдите киску! — посоветовал мне подлый французишка.
— Что?! — взревел я.
— Кошки стучат-с хвостами-с, когда серррдятся! Вы его не серррдите, сударррь мой, он-с и не будет-с вас хлестать!
Ага, значит, не сердить его! Ну и наглость! Эдак, если терпеть кошачьи выходки, он вообще на шею сядет! Вернее, уже сел. Я решил не поддаваться на котовые провокации и еще раз ушел под воду. Как только я вынырнул, Абрикос немедленно взгромоздился на мою голову и впился в нее когтями.
— Сударррь мой, не серррдите киску! — послышался голос французишки.
Стиснув зубы, я стучал ногами по воде. Кот сердито урчал. С берега палили пушки. По лицу стекала кровь.
— Жак, скотина! — выкрикнул я. — Эта тварь разодрала в кровь мое лицо!
— Сударррь мой, прррошу вас-с…
— Ты понимаешь, что меня сожрут акулы?! — перебил я шельму.
Каналья ничего не ответил. Должно быть, горло перехватило от жалости.
— Жак, кот пойдет на закуску! — утешил я его.
Глава 25
Мне повезло, пытка котом длилась не до самого берега. Когда Брюс обгонял нас на плоту, Абрикос перебрался под бок к старику-incroyables.
От пристани навстречу нам отправились катера. Нас всех подобрали из воды. Не обошлось без казуса: наши спасатели оторвали воротник от кафтана, пожалованного мне господином Швабриным. Как-то не везло мне в последнее время с воротниками. Я оказался на одном борту с канальей, эльфийкой и корриганом. Двое матросов — оба голубоглазые блондины — управляли катером. Мадлен тряслась мелкой дрожью. Лепо прижимал ее к себе, мосье Дюпар держал девушку за руку.
— Все те же, но без кота, — промолвил я.
— Добро пожаловать в Меербург! — воскликнули наши спасители — получилось у них хором, отчего они громко загоготали.
Говорили они по-немецки.
— Что, попали в веселую переделку? — спросил один из наших спасителей.
Если б он знал, насколько был прав.
— Вам посчастливилось, что корабль выгнало к берегу. Некоторые погибают…
— Это не нам посчастливилось, а хатифнаттам не повезло, — гордо заявил мосье Дюпар, он безукоризненно изъяснялся на немецком языке.