Хроники похождений
Шрифт:
Грэмбл повернулся спиной к Половецкому. Тролль ткнул грубым ногтем в стенд и сказал:
— Вот это настоящая карта Европы. А ту карту, что висит сзади, русские идиоты нарисовали.
— Почему же это — идиоты?! — обиделся я.
— Потому что. Мало того, что неправильную карту сделали, так еще и Польшу по ней разделили. В результате Траумлэнд, который был частичкой Речи Посполитой, вообще забыли.
— Вот, значит, как, — ответил я.
— Вот так, — кивнул тролль и добавил. — Чудные вы, русские.
— А с чего ты взял, что я русский? — удивился я.
Зеленый великан громко фыркнул, обрызгав меня слюной.
— Да потому что возле этого места только русские рты и разевают! — объяснил тролль. — А все остальные изучают
Я внимательно присмотрелся к собеседнику. Этот Грэмбл был не так прост, как казался на первый взгляд. «Русские идиоты!» — сказал он, прекрасно зная, что я русский. Что ж, возможно, таким образом он мстил за «тупорылую зелень». Но это было несправедливо, поскольку Грэмбла оскорбил Половецкий, а отыгрался он на мне. Я вздохнул. Пожалуй, не стоило разжигать международческий конфликт. И я утерся как в переносном, так и в прямом смысле слова: уж больно этот Грэмбл слюнями при разговоре брызгался.
— Ладно, любезный, спасибо, просветил, — промолвил я и попытался отойти.
Но тролль преградил мне дорогу.
— С тебя десять талеров, — объявил он.
— Какие еще десять талеров?! За что?! — возмутился я.
— Как это — за что?! — разозлился Грэмбл. — Я оказал тебе услугу.
— Какую еще услугу?!
— Я дал тебе консультацию. Это услуга, и она стоит денег, — заявил тролль.
— Нет у меня никаких денег, — решил я положить конец спору.
Однако спор только начинался.
— Если нет денег, пойдем к нотариусу, ты выпишешь вексель, — предложил Грэмбл.
— Слушай, дурень, я не собираюсь тебе платить! — отрезал я.
— Десять талеров или контролль! — объявил Грэмбл.
Ловким движением левой руки он проткнул ногтем мой сюртук и пригвоздил меня к стенду, прямо к карте. К восклицательному знаку, наверное, — мне не было видно.
— А что значит контроль? — спросил я.
— Контролль — это враг троллей, — просветил меня Грэмбл.
Он опять обрызгал меня. А воняло от него так, словно в его пасти две недели за кошками не убирали.
— Слушай, дружище, я не враг троллям. Но с какой стати я должен платить за то, что ты тут языком от скуки чесал?!
— Ты контролль! — сделал окончательный вывод тролль.
Он выхватил из-за пояса дубинку, которую я не замечал до сих пор. Зато теперь разглядел, что это для тролля была дубинка, а для меня — дубина. Даже дубинище, я бы сказал. Правая рука Грэмбла взметнулась вверх, и я зажмурился в ожидании сокрушительного удара.
Как это было глупо: выйти живым из стольких передряг и погибнуть в результате случайной ссоры с тупорылым зеленым троллем. Утешала лишь возможность отомстить Грэмблу за то, что он оплевал меня: я намеревался забрызгать его мозгами и кровью.
Неожиданно прогремели три выстрела. Тролль взвыл и выпустил меня. Я великодушно простил его за нечаянное брызганье слюной и бросился к Половецкому. Подполковник и лейтенанты достали вторые пистолеты и всадили в тролля каждый по пуле.
— Пойдем отсюда быстрее, хы-хы-хы, — скомандовал Половецкий.
Мы направились прочь от пристани. На ходу я обернулся. Тролль уселся на землю под стендом и, оттопырив нижнюю губу, мусолил только что полученные раны.
— Пойдем, пойдем живее, — повторил подполковник. — А то этот урод сейчас пуль наковыряет и начнет кидаться ими! Хы-хы-хы! А у нас кожа не такая толстая! О-ха-ха-ха-ха!
— Да уж, сударь, кажется, искать неприятности — ваша профессия! — промолвил господин Швабрин.
Перепуганная Мадлен, похоже, сомневалась в том, что правильно поступила, приняв мое приглашение.
Я еще раз обернулся и увидел, как по знаку бургомистра к троллю направились два дэва с массивными дубинками.
А еще я увидел, что каналья Лепо тащит с собою кота.
— Жак, скотина! — рявкнул я. — А ну брось его!
Глава 27
Путешественника, впервые или вторично,
По аккуратно выложенным мостовым цокали копыта лошадей и осликов, и целая армия крысюков в серо-голубых мундирах следила за тем, чтобы навоз исчезал из виду, едва успев шлепнуться на булыжник. Помимо необыкновенной красоты фонтанов мостовые и площади украшали многоярусные клумбы. Глаза разбегались от буйства красок — таких необычных и красивых цветов мне не приходилось встречать.
— Что это? — спросил я Половецкого.
— А, это, хы-хы, — оглянулся он. — Да конь их знает! Цветы какие-то! Гы-гы-гы!
— Это декоративная капуста, сударь, — просветила меня Мадлен.
— Да? — удивился я. — А мне казалось, что из капусты варят щи.
— Ха-ха-ха! — откликнулся подполковник.
Город поражал красотой и великолепием. И казалось, что своих обитателей он завораживал так, что они напрочь забыли все международческие распри. Еще никогда в жизни не доводилось мне встречать такую мешанину. Кого здесь только не было! Над толпой возвышались зеленые головы троллей. Их росту уступали мрачноватые гоблины и дэвы. Последние расхаживали с важным видом, уверенные, что своим благополучием город обязан именно им. Отчасти так оно и было. Каждый дэв был опоясан широким кожаным ремнем, к каждому ремню была пристегнута черная каучуковая дубинка. Под неусыпными взорами стражей порядка суетились народцы поменьше: люди, эльфы, корриганы (с такими же плоскими, как у мосье Дюпара, лицами), карлики (почти все бородатые и в колпачках), крысюки с черными мешками для сбора мусора, высокомерные кентавры и воздушные феи и Лели. Попадались бультерьеры с отвратительными мордами, запряженные в небольшие экипажи. Пассажирами были гномы, которые передвигались в собачьих упряжках из опасения, что иначе их растопчут. Пару раз замечал я стайки пикси, перелетавшие с места на место.
И вся эта публика, разодетая в легкие, праздничные наряды, шумела и смеялась, занимаясь своими делами. Я не встретил ни одного угрюмого лица, если не считать гоблинов, дэвов и троллей. Гоблины всегда отличались суровым нравом, дэвы считали неуместным веселиться на службе, а тролли вообще-то все-таки улыбались, отчего на их лицах выражение радости сменялось выражением дебильности.
Невозможно было не проникнуться атмосферой праздника. Незнакомцы, столкнувшись взглядами, с улыбкой приподнимали шляпы и раскланивались, а незнакомки улыбались столь обворожительно, что каждую встречную хотелось подхватить под руку и сплясать с нею круга три или даже пять, прежде чем разойтись в стороны по своим делам. Половецкий чувствовал себя как дома, Мадлен то и дело раскланивалась с другими эльфами, а мосье Дюпар обменивался короткими репликами с корриганами. Господин Швабрин и Федор, как и я, вертели без устали головами, а каналья Лепо время от времени подавал какие-то подозрительные знаки. Мелькавшее в некотором удалении от нас рыжее пушистое пятно вызывало у меня смутное беспокойство.