Хроники последнего лета

Манаков Кирилл Янович

И тут сенатор Селиверстов заметил, что супергерой Карл Иммануилович, имел сзади хвост, убранный в латексный черный чехольчик, на голове его росли аккуратненькие рожки, а на ногах имелись самые настоящие копыта. Понял тогда Кондрат Степанович, что был это самый настоящий черт, каким еще в детстве грозила бабка: «придет чертяка и заберет тебя!» Дождался, пришел! Называет своим клиентом и ждет новой встречи.

Ужас, охвативший Контру, был таков, что он не обратил внимания, как оба пришельца переглянулись и растворились в воздухе. А в следующее мгновение машина затормозила так сильно, что Кондрат Савельевич потерял равновесие

и больно стукнулся головой о водительскую перегородку.

XIX

Воспоминания о страшном происшествии представлялись Наташе в виде отдельных ярких фрагментов, словно кто-то нарезал на куски киноленту и показывает отрывок за отрывком. Вот медленно приближается мерзкая физиономия Кондрата, растянувшего губы в сладкой улыбке. А вот тот же Кондрат с замерзшим лицом и остекленевшими глазами — он вдруг застыл, неподвижностью напоминая восковую фигуру, фотографически похожую на человеческое тело, но все же неживую.

Наташа находилась в прострации, и новые события, пусть даже самые необычные, никак не могли усилить страх. Куда уж усиливать-то… И так руки тряслись, а к горлу подступал комок — того и гляди вывернет наизнанку. Она отрешенно подумала, что на встречу к Загорскому не успеть, и теперь Тёмка пропадет… Кондрат механически покачивался на сиденье, и вдруг, не меняя позы, как пластиковый манекен, начал заваливаться Наташе на колени.

В этот самый момент последовал удар и темнота.

Бессознательное состояние продлилось не долго. Это была вовсе не авария, а скорее резкое торможение и остановка. Дверца, тяжелая и толстая, жалобно хрустнув петлями, вылетела наружу, кто-то подхватил Наташу и легко, как пушинку, забрал из салона.

Она увидела Загорского и ничуть не удивилась. Именно таким должен быть настоящий генерал. Пусть в костюме от «Китона», это не важно! Он стоял, грозный и непреклонный, а бойцы с автоматами в черной форме и матовых шлемах укладывали на дороге охрану Кондрата. Джип сопровождения напоминал вскрытую консервную банку — ребята Загорского не церемонились с чужим имуществом. Впрочем, мыслей о сопротивлении ни у кого не возникло, настолько слаженно и, можно сказать, убедительно работали черные бойцы.

Загорский подскочил к Наташе, оттолкнул высокого человека, доставшего ее из салона, и порывисто обнял за плечи.

— Наташа! С вами все в порядке?!

У нее хватило сил, чтобы кивнуть, расплакаться и по-детски прижаться щекой к груди.

— Наташенька… Все закончилось, я с вами. Все хорошо. Вам больше ничего не угрожает, успокойтесь, пожалуйста.

Загорский говорил и говорил, а Наташа действительно успокаивалась и верила, что теперь-то все будет хорошо.

Из салона Роллс-Ройса два бойцы вытащили ожившего Кондрата. Сенатор с трудом держался на ногах и оглядывался, словно пытался разглядеть кого-то среди черных бойцов.

— А вот и наш Кондрат Савельевич… Давно не виделись.

Эти слова Загорский произнес вроде бы даже с легкой усмешкой, но Наташа уловила в них такую ярость, что вздрогнула.

И вдруг Кондрат с неожиданной для его комплекции прытью вырвался из рук не ожидавших подвоха сопровождающих, ухнул, словно большая сова, и припустил вдоль дороги с такой скоростью, что в секунду скрылся в арке трехэтажного дома. Выходившая из подъезда женщина от неожиданности выронила из рук пластиковый пакет с продуктами

и испуганно перекрестилась — так страшны и безумны были глаза убегающего человека.

Загорский окриком остановил метнувшихся за Селиверстовым бойцов и скомандовал отход. Ах, как хотелось бы по-свойски поучить сенатора, но, увы — слишком много шума. Машины тормозили у раскуроченного джипа и перегородившего половину дороги Роллс-Ройса, а зеваки уже вовсю снимали живописную картинку на мобильные телефоны. К изумлению Контриных охранников, их так и оставили лежать на земле, а черные спецназовцы подхватили Наташу и в один момент погрузились в два микроавтобуса с тонированными стеклами. Автомобили рванули с места и быстро растворились в потоке.

* * *

Начальник охраны Загорского подполковник Соломонов выглядел так, словно все происходящее его совершенно не касалось. Он с абсолютным спокойствием перенес истерику, которую ему закатил начальник главка МВД, лично прибывший к служебному коттеджу в Жуковке. Ситуация, конечно, сложилась неприятная: вместе с полицейским начальством приехали два автобуса с СОБРом. ФСОшная охрана поселка связалась с руководством в Москве, получила приказ не вмешиваться, и бравые ребята — все как один с майорскими погонами — принялись с интересом наблюдать за остросюжетной ведомственной драмой.

Недовольство начальника главка понять было можно: подполковник Соломонов вышел к воротам встречать гостей, однако пустить на территорию отказался наотрез. Более того, связался по рации с Загорским, и генерал вполне отчетливо услышал адрес, по которому замначальника администрации рекомендовал ему направиться. Попытка завладеть инициативой явно проваливалась. Ордер на обыск резиденции руководителя такого уровня получить было непросто, а идти на штурм под прикрытием оперативной необходимости теперь было проблематично. Да и исход не казался очевидным — в охране Загорского служили такие волки, что возможностей СОБРа могло не хватить. Что же прикажете, подкрепление вызывать? А основания? Ведь «оперативная информация» — это, по большому счету, всего лишь предположения.

— Товарищ генерал, я чем-нибудь могу помочь? — вежливо спросил Соломонов, прочитав на лице генерала непростую работу мысли. Не то, чтобы начальник охраны был опытный физиономист — просто малейшие шевеления извилин в голове высокого руководителя сразу же отражались на округлом лице. Сейчас, например, на нем был написан вопрос: «А что, если?»

Начальник главка глубоко вздохнул, поборол нестерпимое желание дать в ухо наглому подполковнику, раздраженно махнул рукой и отошел в сторону. К Соломонову подскочил подтянутый молодой полковник в кожаной папкой в руках и заговорил быстро, но при этом разборчиво, как хороший мастер речитатива.

— К нам поступила оперативная информация, что в этом здании незаконно удерживается сенатор Кондрат Савельевич Селиверстов, — сказал полковник и вопросительно взглянул на Соломонова.

Но тот изобразил на лице вежливую заинтересованность и спросил:

— И что вы предлагаете?

Полковник оглянулся на генерала, раздраженно постукивающего носком ботинка колесо Мерседеса, и, не получив начальственных указаний, ответил:

— Немедленно выдать сенатора и проследовать с нами для выяснения всех обстоятельств, либо допустить наших сотрудников для досмотра помещений.