Хроники разведки: Эпоха холодной войны. 1945-1991 годы
Шрифт:
Самое поразительное в этой фантастической истории даже не то, что докладная дошла до адресата. А то, что Сталин дал ей ход, в результате чего автор записки был освобождён и, более того, восстановлен на службе.
В декабре 1956 года Коротков возвратился в Москву, а летом 1957 года был назначен уполномоченным КГБ при СМ СССР по координации и связи с МГБ и МВД ГДР. Некоторые исследователи биографии Сахаровского пишут, что он чувствовал в Короткове конкурента и специально отправил его в ГДР. Эта версия неверна хотя бы потому, что в ГДР его направлял председатель КГБ Серов,
Когда по окончании института (иностранных языков КГБ при СМ СССР. – А. Б.) капитан Дроздов прибыл в восточногерманский Карлхорст, ему здесь, в Аппарате уполномоченного, предложили, что называется, «низовую» – в том числе и по должностному окладу – должность оперативного переводчика. А ведь он к тому времени имел двоих детей, которых нужно было кормить и содержать. Юрий Иванович решительно выступил против подобного назначения и попросил начальство: если нет иных вариантов его служебного использования, он хотел бы возвратиться на Родину, в Советский Союз. Это был серьёзный демарш, наверное – единственный в своём роде. Ведь за заграницу люди тогда держались – пусть жили они там и не шикарно, но всё-таки лучше, нежели в родном СССР. Недаром же досрочное возвращение «к родным пенатам» считалось самым серьёзным наказанием за какие-либо грехи. И вдруг – подобное заявление! <…>
Строптивого капитана вызвали к уполномоченному, и разговор у них получился достаточно жёстким.
Вот как описал Юрий Иванович свою первую встречу с генералом Коротковым:
«– В чём дело? – сухо спросил он.
– Я прошу назначить меня на должность, близкую хотя бы по окладу той, что я занимал в армии.
– Но вы же ничего у нас пока не знаете.
– Но и ваши сотрудники не всё знают и умеют. Не могут же они спланировать наступление артиллерийского полка.
– Согласен. Идите и работайте. Мы ещё встретимся и поговорим.
Второй раз кадровики приняли меня приветливее и отправили в отдел нелегальной разведки…»
Что можно добавить к вышесказанному? Известно, что Юрий Иванович не только отличался независимостью, но и любил этой независимостью бравировать, подчеркнуть её, и это, заметим, не всегда шло ему на пользу. Ему повезло, что Александр Михайлович Коротков был умным человеком и прекрасно понял логику своего подчинённого: ранее Дроздов служил Родине по другому ведомству, но служил честно и добросовестно, достиг определённых высот. Почему же теперь, перейдя из армии в КГБ, он должен забыть свои прежние заслуги и вновь начинать службу с нуля?
Итак, Юрий Дроздов был определён в нелегальную разведку, но, как мы сказали, не в качестве разведчика-нелегала: ему была поставлена задача «сделать жизнь другого человека». Что это значит?
В книге «Повседневная жизнь советского разведчика», которую в 2004 году издал в молодогвардейской
«Человек из гражданина Сидорова буквально превращается в мистера Смита. Ещё вчера он выправлял справку о прописке в жэке города Урюпинска, а сегодня открывает небольшую фирму в Лондоне или Брюсселе. Несколько лет до этого он с трудом читал английский алфавит, а сегодня владеет языком Диккенса не хуже выпускника Кембриджского университета.
Конечно же, за всем этим стоит колоссальный труд – труд самого нелегала, целой команды специалистов, над обеспечением его будущей командировки работают многочисленные сотрудники Службы. Подготовка такого специалиста разведки – дело невероятно сложное, длительное и дорогостоящее».
Итак, в сентябре 1957 года радиоцентр, полностью оборудованный всем необходимым и оснащённый присланной из Центра «Астрой» – скоростным радиоприёмником, вышел в эфир. Хелен приняла первую радиограмму, в которой Центр ставил перед «Беном» конкретные задачи по организации работы с агентурой, а также по проникновению на объекты, представлявшие первостепенный разведывательный интерес.
Направление Короткова в Карлсхорст означало не просто обычную, осуществляемую каждые три-четыре года смену уполномоченных, а затем и представителей КГБ, но резкое усиление именно разведывательной работы с территории Германии, тем более что контрразведкой занимались также особые отделы расквартированных в ГДР советских воинских частей и соединений.
О приоритете разведки Коротков получил прямое указание и от председателя КГБ Ивана Серова, и в Центральном Комитете КПСС. Да и сам он прекрасно понимал, что этого требует международная обстановка и ситуация в Германии, и соответственно ориентировал на первом же совещании в своём новом кабинете начальников всех основных отделов и отделений. К слову сказать, почти всех их, а также и многих сотрудников, он лично знал не первый год.
Так, германский отдел (его начальник подполковник Борис Иванов был с Коротковым в одной группе в тяжёлые недели венгерских событий 1956 года) имел пять главных направлений разведывательной деятельности (имелось в виду прежде всего агентурное проникновение):
ведомство федерального канцлера ФРГ;
министерство иностранных дел ФРГ;
министерство обороны ФРГ;
спецслужбы ФРГ;
политические партии и влиятельные общественные организации ФРГ.
Ну и, разумеется, предметом особой заботы всех отделов и отделений оставался Западный Берлин.
…Эту свою деятельность, очевидно достаточно денежную, Алексей Николаевич считал временной. Не потому, что работать в ресторане в те времена считалось не то чтобы непрестижным, но просто стыдным, – помнится, в одной из центральных газет была даже такая тёплая рубрика: «Рассказы о “стыдных профессиях”», подобными материалами старались заманить молодёжь в сферу обслуживания, – но потому, что это просто было не его делом. Разведчик, диверсант, он вынужден был встречать посетителей и провожать их к столикам. Однако и эту работу, как и всякую другую, Алексей делал очень и очень добросовестно. В Архиве СВР России сохранились тому подтверждения: