Хроники Сергея Краевского
Шрифт:
...Нет, не смей!
Но было, поздно.
Краевский разорвал наброшенную паутину и с неистовой силой вдавил кнопку в пульт.
В тот же момент в о-пространстве на краткий миг вспыхнула слепящая звезда аннигиляции. Сработал механизм самоуничтожения.
Никакой модулированной нейтринной пушки в природе не существовало, да и быть не могло. И знать об этом рейнору САК было не положено.
* * *
Лучи восходящего солнца разбудили утро.
Первыми проснулись птицы. Их трели оповестили мир о рождении нового
Мохнатый шмель весь еще мокрый от росы, сидя на распустившемся фиолетовом цветке, чистил крылышки и лапки. Густо перемазанные осыпавшейся пыльцой, они мешали взлететь. А дел на сегодня ой как много...
Дуновение ветерка шевельнуло склонившийся листок - и не-сколько капель сорвалось вниз, окатив холодным душем зазевавшегося кузнечика. Тот, испугавшись, высоко подпрыгнул, расправил крылышки и, задевая мокрые травинки, полетел. Но на этом его злоключения не кончились. Уже в воздухе он столкнулся с неведомым существом. Траектории их полетов круто изменились. Неудачники, осыпаемые градом росинок, кубарем свалились в траву. И если кузнечик, рассержено глянув на обидчика, вновь подпрыгнул и полетел, то малютка-эльф не сразу пришел в себя.
Вначале он сел, протер тонюсенькими ручками мокрое личико. Затем, пошатываясь, встал, отряхнулся и нерешительно глянул по сторонам. Эльф был явно сбит с толку. Аромат сна, по которому он летел, безнадежно утерян. Теперь нужно время, чтобы отыскать его среди многих тысяч, наполнявших эфир. И сделать это как можно скорее, иначе след ослабнет и, смешавшись с другими, затеряется навсегда.
Почерпнув силы в своих мыслях, расправил крылышки, и вновь воспарил над лугом. Чувствительные усики-антенны по-грузились в доступные лишь им эфирные течения, пытаясь уловить нужный аромат.
Ох, как это тяжело! Пропуская потоки эфира через свою сущность, эльф вибрировал от немыслимого напряжения, подвергаясь опасности в любой миг быть развеянным. И все-таки желанная паутинка найдена. Можно продолжать путь.
Вскоре он увидел покосившуюся лачугу, влетел в чуть приоткрытую дверь.
В углу на куче лохмотьев спал ребенок. Грязные, спутанные волосы, гниды и копошащиеся вши, лишайные корки на лице и руках повергали в ужас. Но аромат сна был чист и необъяснимо близок. Внутренним зрением эльф видел зеленоглазую златокудрую девочку.
Наконец-то он понял смысл своего существования - защитить, спасти юную фею. Стараясь не будить, сел на плечо. Из глаз помимо воли скатились две горячих слезинки и упали на ее щеку. Малышка открыла глаза и, увидев продолжение чудесного сна, улыбнулась.
Но беда, которую он предвидел, уже пришла.
От страшного удара дверь слетела с петель. На пороге стоял оборотень золотистой масти. Глаза его горели безумием и жаждой убийства, с огромных клыков стекала пена.
У эльфа был лишь миг. Безвозвратно сжигая сущность, он передал оборотню свое внутреннее зрение...
* * *
–
Горбатый, презрительно морща нос, затянул потуже ремни. Зачерпнув покореженной алюминиевой кружкой из стоявшего рядом ведра "лекарство", не спеша вылил его на голову заключенного.
Вода, окрашиваясь кровью, стекала по спутанным волосам в глаза, обмывала изуродованное лицо, разбитые нос и губы.
Эта интеллигентская б..дь раз за разом теряла сознание. Вот и приходилось поднимать ее с пола, втаскивать на стул. Ремни на подлокотниках совсем износились - ни хрена не держат.
Не удивительно, что старший следователь районного отдела НКВД товарищ Жилин Андрей Михалыч и его верный друг и соратник по борьбе за идеалы коммунизма Горбатко Григорий Маркович по локти выпачкали руки соплями и поганой белополяцкой кровью.
Да, тяжела и неблагодарна их работа. Но ведь и ее кому-то нужно выполнять. Тем более что направила партия большевиков, вложив в руки карающий меч революции. С врагами Социалистического Отечества велено бороться безжалостно и беспощадно. Выжигать каленым железом...
"Только та революция чего-то стоит, которая умеет себя защищать",- так завещал великий Ленин, так учит Коммунистическая партия и вождь мирового пролетариата товарищ Сталин.
По отношению к врагам народа нет запретных методов следствия. Инициатива и смекалка только поощряются.
Вот и для хлюпика-докторишки приготовили сюрпризик.
"Ишь, хиляк, - думал Михалыч, глядя на заключенного, - дашь разок в рыло и сразу с копыт! А туда же - бороться с властью трудящихся. Сидел бы тихонечко и не рыпался. Ведь знал же, что дед-белополяк воевал против Союза. Так нет, и бабенку себе завел - польскую жидовочку. Маленькая такая, смазливенькая, Ритой зовут".
Жилин не спеша подошел к столу, залпом проглотил грамм сто водки, захрустел малосольным огурчиком! Потом вытер руки о грязное, больше напоминавшее половую тряпку, полотенце, взял из открытой пачки папироску "Беломора", дунул в мундштук, зажал зубами.
Подошел Гриша. Вместе закурили.
– Хоть и сопляк, а все равно молчит, - словно подслушав мысли начальника, пробормотал Горбатко.
– Уже и зубы про-глотил, вот-вот околеет, а молчит...
– Ничего, девку его приведут, быстро разговорится. Спорим на пачку "Беломора"?
Горбатый замялся, ему страх как не хотелось спорить с Михалычем - по-любому останется в накладе. Не впервой.
Не дождавшись ответа, Жилин перевел взгляд на арестанта. Похоже, очухался. Нажал кнопку вызова.
В двери появился красноармеец.
– Красноштан, приведи-ка ту сучку, что взяли ночью. Кажется, она в тридцать девятом.
"Враг народа" понемногу приходил в себя. В слезящихся кровью глазах кроме мучительной боли без труда угадывались недоумение, растерянность, непонимание момента.