Хроники Сергея Краевского
Шрифт:
Но... прикосновение породило огонь страсти.
Дриола, ахнув, приникла к груди рыцаря. И он крепко обнял девушку, стараясь прикрыть собой, защитить от тягот и бед жестокого мира. Взяв на руки, осторожно вынес на берег, уложил на мягкие прибрежные травы. Склонившись, развел руками упавшие на лицо волосы, стал целовать неповторимые глаза, лоб, щеки, губы. Вначале они лишь дрожали, но поверив молчаливым обещаниям и ласкам друга, приоткрылись навстречу. Ведь они так истосковались в одиночестве, прозябая год за
И вот долгожданная любовь как городской цветок, разрушив толстый слой асфальта, пробила себе дорогу. Наполнила тела неутомимой жаждой и всепоглощающим желанием. Заставила позабыть о том, что с ними произошло и где они сейчас, позволила слиться воедино, переплела дыхания. Велела в унисон биться сердцам, вздрагивать и стонать, но уже не от обид и боли, а от сладострастия и блаженства.
Не увидели любовники коварно подкравшейся и закрывшей луну одинокой тучки, не почувствовали близости трансмутации.
Спустя мгновенье, на берегу в любовном танце кружились огромный оборотень и страшная, уродливая старуха.
Жуткий, леденящий душу вой разорвал ночную тишину. В нем звучали обида, жажда крови и обещание смерти. Несчастен тот, кто попадется на пути...
Отвратительная в своей наготе Дрилла выла страшнее волка. Ломая ногти, царапала землю, словно рвала плоть врага. Из беззубого рта, как у бешеной собаки, текла пена. Затуманенный безумием взгляд буравил ненавистный проклятый мир, хотел сжечь того, кто так страшно над ней поглумился.
Словно псы, избитые хозяином во время случки и не могущие его укусить, они уползали в разные стороны.
Холодные и по-прежнему прекрасные звезды сияли с небес. Прочь уплыла коварная тучка, и красота Двойного Полнолуния вновь очаровала лес, поляну и озеро.
Затих в чаще вой голодного оборотня, умолкли хриплые вопли Дриллы.
В наступившей тишине где-то в вышине, среди звезд, казалось, раздавался торжествующий хохот Великого и Могучего.
Свершилась часть его мести. Сегодня он разлучил влюбленных навсегда.
* * *
Волчьим телом он овладел лишь под утро... В тот неуловимый миг, когда двойные ночные тени растаяли в розовых лучах восходящего светила. Тучи, окутавшие небосклон, грозили слиться воедино и брызнуть слезами дождя на замерший в ожидании бури лес. Утихший было ветерок понемногу стал набирать силу. Шелестел листвой, пригибал высокие травы. Его порывы с каждой минутой становились сильнее, гнали степную пыль и гарь сквозь стройные ряды вековых дубов в самую гущу, к лесному озеру. Подняли волны, смутили чистоту вод, заставили притаиться его обитателей.
Морда и лапы оборотня темнели бурыми пятнами, а в душе царили тоска и безнадега, ощущение великой беды. Память услужливо, прокрутила все события вплоть до того момента, когда он вошел в ночное озеро.
Старая ведьма, превратившись в юную
От одной мысли, что нужно возвращаться к озеру становилось тошно. Ноги несли в другую сторону. Но выхода не было. Только там можно найти ответ на мучившие вопросы.
Старуху он нашел сидящей на берегу, уставившуюся безумным взором на бегущие в противоположном направлении волны.
Ветер растрепал ее седые волосы, сделал худое, угловатое лицо похожим на лик застывшего каменного идола. Ни одна черта не дрогнула, не шевельнулись ни брови, ни губы. Казалось, что появление волка осталось незамеченным.
Тем неожиданней прозвучал глухой, неживой голос:
– Сейчас ты уйдешь прочь и никогда, слышишь, никогда не вернешься. Запомни, я больше не помогу. Судьбы наши разо-шлись навсегда. Веки ее наконец шевельнулись, губы свела судорога. Оборотень подумал, что ведьма сейчас грохнется наземь. Но она, переборов минутную слабость, продолжила: - Ступай туда, где садится Гелеос. В конце второго дня подойдешь к подножию гор. Поднявшись вдоль горной реки, найдешь пещеру ведьмака. Может, он захочет тебе помочь. Но цену запросит страшную. Я свою заплатить не смогла... А ты, быть может... Прочь! Не могу тебя больше видеть...
"И здесь я уже успел провиниться, - думал оборотень, бредя в указанном направлении, - меня опять ненавидят и гонят. Что ж, сходим теперь к ведьмаку и заплатим требуемую цену. Терять-то нечего. Волчья жизнь стоит недорого. Да, я не человек! А значит, свободен от человеческой морали. Я оборотень, чудовище. Потому и жить буду соответственно".
Волчья суть, дожидавшаяся душевной слабости, вновь овладела телом, известив об этом страшным звериным воем.
Часы и дни сплелись в сплошной кошмар: непроходимые чащи, глубокие ручьи, зной и жажда. Голод, охота, кровь. Глаза, горящие жаждой убийства. Клыки, вонзенные в горло жертвы, ломающие кости, рвущие плоть. Краткие минуты забытья.
Но прошло время и тот, другой, вновь завладел телом и с удивлением обнаружил, что стоит у подножья гор. Как бы там ни было, но оборотень шел в нужном направлении.
Грязная, сбитая в клочья шерсть, ссадины и язвы на подушечках, между когтями, рваная, гноящаяся рана на боку, - все говорило о том, что ему за последние дни здорово досталось.
"Э, нет! Больше власть над телом не отдам. Иначе, малодушие погубит. При таком раскладе у меня нет ни единого шанса", - думал оборотень, осторожно пробираясь сквозь заросли колючего кустарника к шумящей где-то неподалеку речушке.