Хроники Тамула. Трилогия
Шрифт:
— Так вот что, значит, ты собиралась улаживать!
— Разумеется. Не трать время на глупые вопросы, Спархок. Нам сегодня еще очень многое нужно успеть.
— Я люблю тебя, Берит-рыцарь, — чуть печально говорила императрица Элисун, — но и его тоже люблю.
— И скольких еще ты любишь, Элисун? — едко спросил Берит.
— Я сбилась со счета, — пожала плечами полунагая императрица. — Сарабиан не против, так отчего тебя это так трогает?
— Значит, между нами все кончено? Ты не хочешь больше меня видеть?
— Не
— Изменять мне? — уточнил он напрямик.
— Я никогда и никому не изменяю, — сердито сказала Элисун. — Сейчас же возьми назад это слово. При дворе нет никого вернее меня. Я храню верность по меньшей мере десяти мужчинам одновременно.
Берит вдруг разразился смехом.
— Что ты нашел смешного в моих словах? — осведомилась она.
— Ничего, Элисун, — ответил он с неподдельной нежностью. — Ты такая славная, что я не мог сдержаться.
Элисун вздохнула.
— Мне было бы намного проще, если бы вы, мужчины, не относились к этим делам так серьезно. Любовь — это развлечение, а вы все норовите хмуриться, сердиться и размахивать руками. Полюби кого-нибудь еще, я не против. Если все счастливы, какое имеет значение, кто именно сделал их счастливыми?
Берит улыбнулся.
— Ты ведь любишь меня, Берит-рыцарь?
— Конечно, Элисун.
— Ну вот. Стало быть, все в порядке?
— В чем тут дело? — спросил Спархок у своей дочери. Они стояли совсем рядом с Беритом и Элисун — настолько рядом, что Спархок испытывал некоторую неловкость.
— Берит чересчур сильно увлекся нашей полунагой подружкой, — ответила Даная. — Он уже научился всему, чему она могла его научить, так что пора их нежной дружбе немного охладиться. У меня на его счет другие планы.
— Тебе когда-нибудь приходило в голову, что у него могут быть и собственные планы?
— Не говори глупостей, Спархок. Он бы только все испортил. Я всегда сама забочусь о таких вещах. У меня это выходит лучше всего. Давай-ка поспешим. Я хочу присмотреть за Крингом и Миртаи. Он собирается сказать ей кое-что, что совсем ее не обрадует, и я хочу быть поблизости на случай, если она выйдет из себя.
Кринг и Миртаи сидели на лужайке под огромным деревом, пылавшим яркими осенними красками. Миртаи только что открыла корзину, которую доставили из кухни, и разглядывала ее содержимое.
— Какая-то мертвая птица, — сообщила она. Кринг скорчил гримасу.
— Вполне цивилизованная еда, — объявил он, изо всех сил притворяясь, что его это устраивает.
— Мы оба воины, любовь моя, — сказала Миртаи, которую содержимое корзины порадовало ничуть не меньше, чем Кринга. — Нам надлежит есть сырое мясо.
— Стрейджен
— Это правда, — просто ответила она.
— Ты действительно съела волка? — Кринг был потрясен. — Я думал, что Стрейджен дурачит меня.
— Я была голодна, — пожала плечами Миртаи, — и мне некогда было охотиться. Волк был не очень вкусный, наверное потому, что сырой. Если б у меня было время поджарить мясо, может быть, оно оказалось бы повкуснее.
— Ты странная женщина, любовь моя.
— Но ведь именно поэтому ты меня и любишь, верно?
— Ну да… еще и поэтому. Ты уверена, что мы не можем поговорить о нашем затруднении? — Он явно возвращался к теме, которую они обсуждали прежде — и неоднократно.
— Нам не о чем говорить. Мы должны заключить брак дважды — один раз в Атане, другой, когда вернемся в Пелозию. Мы не станем мужем и женой, пока не пройдем оба обряда.
— Но ведь после обряда в Атане мы уже будем наполовину женаты.
— Мне этого недостаточно, Кринг. Я девственница. Я так часто убивала, защищая свою девственность, что быть «наполовину женой» меня не устраивает. Тебе придется подождать.
Кринг вздохнул.
— Ждать придется так долго, — скорбно проговорил он.
— От Атаны до твоей Пелозии не так уж далеко, Кринг. Я не дам тебе мешкать.
— Дело не в самом путешествии, Миртаи. Дело в том, что перед свадьбой в Пелозии тебе придется провести два месяца в шатре моей матери. Ты должна будешь научиться нашим обычаям и образу жизни.
Миртаи в упор взглянула на него.
— Должна? — зловеще переспросила она.
— Таков обычай. Пелойская невеста перед заключением брака проводит два месяца в шатре матери своего жениха.
— Зачем?
— Чтобы узнать о нем все.
— Я и так уже знаю о тебе все.
— Ну да, конечно, но уж таков обычай.
— Что за нелепость!
— Обычаи часто бывают нелепы, но я ведь доми и должен подавать пример своим подданным — а ты будешь моей домэ. Пелойские женщины не станут почитать тебя, если ты не проделаешь все, как надлежит.
— Я научу их почтению! — Взгляд Миртаи отвердел.
Кринг откинулся на спину, опершись на локти.
— Этого-то я и боялся, — вздохнул он.
— Потому ты и не заговаривал об этом раньше?
— Я ждал подходящей минуты. Там, в корзине, случайно нет вина? Разговор пойдет легче, если мы расслабимся.
— Вино подождет. Вначале договорим, а уж потом будем расслабляться. Что это за чепуха насчет двух месяцев?
— Сейчас попробую объяснить. — Он потер ладонью бритую макушку. — Видишь ли, когда мы говорим, что невеста должна «узнать все о своем муже», это не значит, что она будет учиться, что готовить ему на завтрак и тому подобное. На самом деле речь идет о собственности.