Хроники Темных Времен (6 романов в одном томе)
Шрифт:
нарочно
отдавил Волку хвост; смеялся, когда проткнул ему лапу своим большим холодным когтем.
И теперь именно этот бесхвостый со светлой шерстью встал на задние лапы и направился к Волку.
Волк глухо зарычал.
Бесхвостый оскалился и взмахнул своим большим когтем у самого волчьего носа.
Волк вздрогнул.
А бесхвостый опять рассмеялся. Ему нравилось пугать Волка.
Но что это? Морда Волка вдруг оказалась
на свободе!
Этот бесхвостый со светлой шерстью освободил ему морду с помощью своего
Волк воспользовался такой возможностью и с силой рванулся — но дырчатая оленья шкура по-прежнему держала крепко, а дотянуться до нее зубами и перегрызть он не мог.
И тут к нему подошла та крупная бесхвостая самка с кривыми задними лапами и куском вонючей шкурки на своем теле.
Тот, со светлой шерстью, снова пырнул Волка своим когтем, но Вонючая Шкура так на него зарычала, что бесхвостый самец больше колоть Волка не стал, а тяжело и долго смотрел на уродливую самку, давая ей понять, кто в их стае вожак, а потом медленно побрел прочь.
Присев на корточки рядом с Волком, кривоногая самка просунула сквозь дырку в оленьей шкуре полоску лосиного мяса.
Волк мясо не взял. Неужели эти бесхвостые думают, что он такой дурак? Неужели они считают его какой-то собакой, которая у кого угодно мясо возьмет?
Вонючая Шкура подняла вверх передние лапы, а потом пошла прочь.
Тогда та самка с черным языком гадюки отошла от Яркого Зверя, приблизилась к Волку и, опустившись на колени, тихонько с ним заговорила.
И он невольно стал ее слушать. Ее голос немного напоминал ему ту полувзрослую самку, что стала сестрой по стае Большому Брату. Та самка тоже говорила резко и умно, но внутри была очень мягкой и доброй. Слушая эту самку с языком гадюки, Волк носом чуял, что она его не боится, что ей просто
интересно
.
Он вздрогнул, когда она протянула к нему свою переднюю лапу, но трогать его не стала. Однако он вдруг почувствовал, как к его боку прикасается что-то холодное. У него даже усы задрожали от отвращения. Она смазывала его шерсть кровью лося!
Но сам запах был настолько замечательным, настолько вкусным, что нос у Волка сразу стал мокрым, а из головы напрочь вылетели все мысли. Он еще немного боролся с собой, но потом не выдержал, как-то извернулся и стал себя вылизывать.
Он понимал: это очень странно, что самка так поступает, да и в голосе ее слышалось нечто такое, что заставляло его проявлять осторожность, но остановиться он не мог. Инстинкт хищника уже проснулся в его душе, да и сила лося вместе с его кровью стала стремительно вливаться в его тело и лапы. И Волк продолжал себя вылизывать.
А потом он вдруг почувствовал себя
очень
усталым. Голову заполнил какой-то черный туман, и он с трудом заставлял себя держать глаза открытыми. У него было такое ощущение, словно его придавили к земле каким-то огромным камнем.
Сквозь этот черный туман он слышал тихий и какой-то скользкий смех той самки со змеиным языком и понимал, что она его обманула. Та лосиная
Черный туман стал гуще. Страх стиснул душу Волка своими беспощадными челюстями, и он в последнем проблеске сознания послал Большому Бесхвостому Брату свой прощальный клич.
Глава пятая
— Тебе страшно? — спросил Торак.
— Да, — призналась Ренн.
— Мне тоже.
Они стояли на опушке Леса под последним — самым последним — деревом. Перед ними под бескрайними небесами расстилалось совершенно пустое белое пространство. Кое-где виднелись, правда, отдельные кривоватые ели, умудрившиеся выстоять под напором ветра; иных признаков жизни здесь не было.
Они находились сейчас в таких далеких северных краях, куда почти никогда не заходили представители лесных племен, разве что Фин-Кединн в молодости не раз посещал эти замерзшие земли. После встречи с Ходецом прошло два дня, и за это время Торак и Ренн успели пересечь три долины и издали полюбоваться далеким сверканием ледника — той могучей ледяной реки у подножия Высоких Гор, где позапрошлой зимой была стоянка племени Ворона и откуда Торак ушел на поиски Священной Горы и Великого Духа.
Они стояли, глядя на след, оставленный похитителями Волка, и холодный северный ветер дул им прямо в лицо. След был отчетливо виден на снегу, точно прорезанный ножом.
— Не думаю, что мы сами сумеем с ними справиться, — сказала Ренн. — Нам нужна помощь. Нам нужен Фин-Кединн.
— Но сейчас мы никак не можем повернуть назад, — возразил Торак. — У нас просто нет на это времени.
Ренн промолчала. С тех пор как они встретились с Ходецом, она вообще стала на редкость покорной. Интересно, думал Торак, может, и у нее тоже не выходят из головы слова безумного старика?
Кривые ноги и летучие мысли… та, что боком ходит… большая, как дерево…
Все это пробуждало в его душе воспоминания о рассказе Фин-Кединна. Вождь племени Ворона почти так и описывал Пожирателей Душ. Но Торак никак не мог заставить себя хотя бы упомянуть вслух эту жуткую кличку: Пожиратели Душ. И зачем им понадобился Волк? Почему они сразу не схватили его, Торака?
В общем, он больше ничего Ренн объяснять не стал, сказал только:
— Мы нужны Волку.
И Ренн снова ни слова ему не ответила.
Тораку вдруг стало страшно: а что, если она сейчас попросту развернется и пойдет назад? Скажет: пусть он сам решает эту задачу? При мысли об этом Торака охватил такой ужас, что стало трудно дышать.
Он тупо смотрел, как Ренн смахивает снег со своего лука и пристраивает его на плечо. И, чувствуя внезапный озноб, обхватил себя руками, готовясь к самому худшему.
— Ты прав, — бросила Ренн. — Идем. — И, не оглядываясь, первой вышла из-под спасительной сени деревьев.
Торак молча последовал за нею в этот белый неизведанный простор.