Хроники Темных Времен (6 романов в одном томе)
Шрифт:
перестал дышать
?
По Лесу разнесся крик. Нет. Отчаянный вой, но на языке бесхвостых.
Волк так и замер, потом пошевелил ушами и, подняв морду, пошевелил носом. И сразу уловил запах Большого Брата!
И помчался на этот запах. Он стремительно петлял среди деревьев, перепрыгивал через заросли папоротника — и, наконец, увидел своего Брата: тот скорчился за валуном у самой кромки Большой Воды возле крошечного Яркого Зверя, Который Больно Кусается.
Волк выскочил из Леса, и Большой
Волк перемахнул через черные камни, бросился к своему Брату, положил лапы ему на грудь и стал ласково облизывать и обнюхивать его морду.
Но Большой Брат оттолкнул его! И даже замахнулся на него своим Острым Когтем!
Волк отскочил.
А Большой Бесхвостый снова на него замахнулся и что-то провыл на языке бесхвостых.
Волк уловил ужас в его вое, и тот же ужас он видел в его прекрасных серебристых глазах. Но этого просто не может быть! Большой Бесхвостый
не может
его бояться!
Волк растерянно сел. Он чувствовал стеснение в груди, и ему все сильнее хотелось горестно заскулить.
Вдруг Большой Бесхвостый выхватил длинную лапу Яркого Зверя, Который Больно Кусается, и замахнулся ею на Волка —
он замахнулся на Волка
! Волк отскочил, но Яркий Зверь все же успел укусить его в морду, и он взвизгнул.
А Большой Бесхвостый оскалился, зарычал и стал наступать на него. Волк не понимал языка бесхвостых, но догадывался, что завывания Большого Брата означают:
«Уходи! Ты мне больше не брат! Убирайся!»
И Волк, охваченный болью и ужасом, побежал прочь.
Волк убежал, а Торак, весь дрожа, опустился на черную гальку.
Он был совершенно измучен, но спать не осмеливался. Если он уснет,
они
наверняка придут за ним. Волки. Люди из племени Выдры. Тайный Народ. Пожиратели Душ. Все
они
— те, кто против него.
Сжимая в руках топор и нож, Торак, раскачиваясь взад-вперед, неотрывно смотрел в огонь. Ему страшно хотелось есть. «Надо бы поставить силки или хоть лески в воду закинуть», — лениво думал он, но никак не мог вспомнить, как это делается.
Он уже начинал клевать носом.
И тут же увидел перед собой красные глаза. Решив, что ему это приснилось, с криком вскочил. Но глаза оказались настоящими. Только были они не красные, а желтые. Волчьи глаза.
Схватив горящую ветку, Торак принялся размахивать ею, осыпая темный крут возле костра сверкающим водопадом искр.
Волки отступили. Их глаза смотрели равнодушно и страшно. Они так и не издали ни звука.
Его Волк тоже был среди них. Его Волк, который был ему братом, но теперь отказался от него.
Опустив голову и виляя хвостом, Волк угрожающе двинулся вперед.
У Торака сжалось сердце. Значит, и Волк пришел, чтобы его мучить?
Смотри,
— Убирайся! — прошептал Торак.
Волк дернул ушами. Хвост его замер.
— Убирайся! — прорычал Торак и замахнулся на Волка горящей веткой, тот отскочил.
Остальные волки наблюдали за происходящим в полном молчании, не мигая. Затем один за другим трусцой потянулись в Лес.
Волк ушел последним. И все оглядывался на Торака. А потом и он растаял, точно туман.
И когда он ушел, вокруг стало очень тихо.
Какая-то крупная черная птица кружила у Торака над головой, встревоженно каркая. Торак попытался вспомнить, как она называется. Ах да, ворон. Племя Ворона… Ренн. Она была его другом, верно ведь? Но сейчас он даже ее лица не мог вспомнить.
Торак коснулся сочащейся раны у себя на груди. Что-то такое ему нужно было сделать…
Пожиратели Душ. Он же собирался доказать, что не является одним из них! Он хотел заставить племена принять его обратно…
Все это, похоже, было слишком давно.
Лучи солнца просочились сквозь густую листву деревьев, по пляжу протянулись тени, а Торак все сидел у затухающего костра. И в ушах у него гудело все сильнее. Повсюду вокруг ощущалось присутствие Тайного Народа: они наблюдали за ним и выжидали.
И Торак принялся лихорадочно подбрасывать в костер топливо.
В синем небе взошла бледная луна, и он вдруг вспомнил, что сегодня Иванов день. Его, Торака, день рождения.
— Четырнадцать, — пробормотал он. Голос его звучал хрипло и незнакомо. — Тебе четырнадцать лет, Торак. С днем рождения!
И он засмеялся.
И, начав смеяться, остановиться уже не мог.
Глава шестнадцатая
Фин-Кединн сунул копье в костер, и целый сноп искр взвился в воздух, высветив украшающие его голову оленьи рога.
Люди радостно закричали, даже деревья вокруг одобрительно зашелестели листвой. Сегодня был канун Иванова дня, а в эту ночь все племена особо почитают Лес, водят хороводы вокруг костра, стараясь двигаться, как и солнце, с востока на запад, и украшают деревья ожерельями из костей и ягод.
Сегодня праздновали все, кроме Ренн.
Она никак не могла принять участие в общем празднестве — это означало бы, что она предает Торака. Ведь сегодня день его рождения! Разве могла она сидеть среди веселых соплеменников и наслаждаться вкуснейшим рагу из лососевых печенок и жареным кабаном, когда он там совсем один?
Прошел уже почти месяц с тех пор, как состоялся Большой Совет племен, и почти два месяца с тех пор, как изгнали Торака. Ренн очень по нему тосковала и постоянно, точно камень в груди, чувствовала горечь этой разлуки.