Хроники Вторжения

Веров Ярослав

– Я что же, забыл чемодан на контроле? Надеюсь, его не шибко шмонали?

– Я не смотрел. Схватил его с ленты и бегом за тобой.

– Роман Викторович, – спохватилась Ирина, – проходите, мы как раз ужинаем.

Роман слегка поклонился и отрицательно покачал головой.

– Мне надо пару слов Викуле. Впрочем, через пять минут подойдем, отужинаем.

Голос Романа совершенно успокоил Ирину. Она улыбнулась и вернулась на кухню.

– Что, граница потеряла контроль? – спросил Роман.

Викула понял, о чем идет речь.

– Да, не знал, как ей все объяснить. Да и она как-то волком смотрит, словно не признает. Неужели это можно почувствовать?

– Все,

считай, конфликт улажен. Она теперь думает только об ужине и прочих мелочах. Например, что у нее в гостях руководитель «Цитадели». Что же ты чемоданы у подъезда оставляешь? Здесь же, на Земле, воровство беспощадное.

– Разве? Он, наверное, у перса из багажника выпал. А я ворон считал, не обернулся.

– Бывает. Как тебе Земля?

Роман приподнял эдисоновский телефон, запустил руку под днище и извлек жучок.

– Вот, полюбуйся. Этот остался последним из поставленных твоим Эдуардом. Остальные я при твоем отбытии забрал. И отдай часы – это часы со шпионским браслетом. Сигнал радиомаяка достигает Америки, через спутник! Забавно? Пройдем в кабинет?

– Да, в кабинете я еще не был. Любопытно будет.

В кабинете Викула подошел к своему любимому рабочему столу. Качнул пресс-папье.

– Глупо, – вынес он приговор. – Наверное, не писать мне больше.

Он снял часы и стал отстегивать браслет.

– Наверное, мне и с Ирой не жить. Что делать, латин? – Викула вздохнул. – Чуждо мне здесь. Пусто.

– Ты только в бутылку не лезь, товарищ фантаст. Это зов Марса в тебе. Через пару дней пройдет, может, даже прежнее восстановится. Ты ведь у нас особый. Лебесной структуры, кроме ядра, еще нет. Только кристаллят. А структура у тебя самая что ни на есть астральная, брат. И душа твоя при тебе. У остальных уже давно не так. Когда лебес набирает силу, душа цепенеет, впадает в анабиоз. А когда переходишь в марсий – изгоняется прочь, как собачонка.

Роман сел на диван.

– Из нас всех один перс о своей душе тоскует. Нашел ее и не знает, что дальше с ней делать. Она для него живой укор.

– Постой, – перебил Викула, – я должен потерять душу?

– А зачем она? – спокойно, но не без провокации спросил Роман.

– Как зачем?

Викула попытался сообразить, зачем эта самая душа человеку. Вспомнились Мефистофель, Воланд и прочие. Выходило, что душа – объект чисто литературный. Впрочем, Викула раньше так и полагал, только что не отдавал себе отчета.

– Ее видно?

– Еще как.

– И что же она?

– Знаешь, как перс попал на Марс? Давай я тебе расскажу.

Викула наконец освободил часы от браслета и отдал его Роману.

– Как-то раз послал его Заратустра с поручением...

– Как Заратустра? – изумился Викула.

– Перс был его учеником. Ни больше ни меньше. Учеником из лучших. До назначенного ему города шел с караваном. И по дороге напали на караван разбойники. Перс и тогда был не робкого десятка. Тем более, что все зороастрийцы воинственны. Ему и досталось больше всех. Купцов и охрану ограбили и отпустили на все четыре стороны, а его убили. Со смертельной раной лежал он в дорожной пыли, истекал кровью. И подходит к нему странный человек, совсем без одежды, и говорит: «Я пришел за тобой». Перс понял, что это дэв, демон смерти. Тот продолжает говорить: «Теперь ты отправишься со мной в преисподнюю!» Перс искренне полагал, что он заслуживает иной участи и ответил: «Ступай прочь, дэв. Я верный Агура Мазды!» – «Ну так смотри!» – воскликнул дэв и повлек его за грань мира. И там отпустил его. «Если

ты чист – то тебя понесет вверх, иначе – вниз». Перса понесло вниз и очень быстро. Он кричал, что это обман, иллюзия, наваждение Сурьи. И вдруг он опять оказался на пыльной дороге. Над ним стояло уже два существа. Прежний дэв и еще кто-то, в египетской тунике. Этот второй предложил отказаться от смерти и преисподней. Натерпевшийся страху перс тут же согласился. Вот так и попал на Марс. Да, нынешние истории приглашений куда прозаичнее. Такие дела, русс. Пошли отужинаем?

– Да я и есть не хочу.

– Думаешь, я хочу? Кристаллят в пище не нуждается. Но ради тех, кто тебе небезразличен, можно поднапрячься. Держи себя в руках, фантаст.

– Надо же было так вляпаться...

– Э, да ты смотришь на вещи сразу с обеих позиций. Не зря перс тебя так уважает. А вообще, скажи, русс, каково оно – быть марсианским оборотнем? – и Роман улыбнулся.

Викула поднялся с дивана, хотел щелкнуть выключателем и вдруг сообразил, что свет в комнате они не включали, а видно было как при ярком освещении. Роман одобрительно кивнул.

– Вот и я об этом.

– Чер-те что творится...

На столе царил праздник. Салаты, бутерброды, нарезанный сыр двух сортов, фрукты. Овощное рагу куда-то исчезло, а к вину, напротив, добавился коньяк «Наири». Источал свой аромат кофе.

– Я не голоден, Ира, – твердо сказал Викула.

В этот момент грянул телефон.

– Вот это голос, – одобрил Роман эдисоновский звон.

– Девятнадцатый век, будь он неладен. – Викула взял трубку кухонного аппарата. – Алло? Привет, Эдик. Как дела? Нормально. Следишь, значит? Выслеживаешь? Спасибо за браслет. Да, я понимаю, что для моего блага. Съездил... Да в общем-то никак. Скучновато там. А о чем мы договаривались? Что значит, на чьей я стороне? У тебя, помнится, были две стороны – наша и американская. Англия между ними не помещается. Какая? Из которой я только что вернулся. Привет тебе от англичан. А уж это я не знаю. Это уж ты должен знать. Жучки – твоих же рук дело. Их три было? Значит, все верно. Мы их ликвидировали. А то, знаешь, неловко может получиться. Наступит ночь, а ты будешь мои ночные утехи слушать? Стыдись, Эдуард. Нет, не обижаюсь. Встретиться?

Викула прикрыл трубку рукой и сообщил:

– Желает встретиться.

Роман подмигнул, а Ирина сказала:

– Нормальные люди дают друзьям отдохнуть после дороги.

– Алло. Я поужинаю, у меня, видишь ли, гости. Приму душ. И подъеду.

– Роман, скажите ему, что так не поступают, – взмолилась Ирина. – Викула, так нельзя.

– Ирочка, – подал реплику Роман. – Муж – это малоуправляемое существо. Оно мнит себя владыкой и господином. Та женщина надежно удерживает своего господина, которая не подвергает сомнению его мужское самолюбие. Стоит разок-другой задеть, еще хуже – унизить, и пиши пропало. Так семьи и рушатся.

Вся тирада была произнесена шутливым и мягким тоном. Окаменевшее было лицо Ирины смягчилось, возникшие было на лбу грозные морщинки разгладились, а на щеках появились те самые, некогда столь любимые Викулой ямочки. Викула даже вспомнил, что он их обожал.

– Что-то здесь слишком светло. Глаза режет, – сказал он и хотел было выключить свет.

– Не пугай жену. Ужинать при звездах – это чересчур романтично.

– Да? А англичане ужинают. – Викула вернулся на свою табуретку.

Ужин еще не закончился, еще не перешли к десерту и кофе, как прибыл незваный Эдуард. Как только раздался настойчивый звонок, Роман объявил: