Хроники Вторжения

Веров Ярослав

– Перс.

– Понятно. А как ею управлять?

Викула переспросил перса, тот поморщился. «Включит зажигание – окажется на Марсе, включит во второй раз – окажется на Земле». Викула передал эти слова Эдуарду, тот поинтересовался, сколько времени можно находиться на Марсе. Перс сказал, что чем меньше – тем лучше. И попросил передать Эдуарду-воину наилучшие пожелания. Викула не понял – шутил он, что ли?

– Заканчивай пустой разговор, русс. Нам надо спешить. Время уходит.

– Эдик же там может погибнуть... – растерянно произнес Викула.

– Не имеет значения.

Хочет поиграть в войну – пускай его. У нас есть настоящее дело.

Викула перебил что-то спрашивающего в трубку Эдуарда:

– Меня торопят, Эдик, извини. Ты уж постарайся там... – Викула не смог произнести «не погибнуть»

– Уж постараюсь, не волнуйся.

Викула повесил трубку и грустно посмотрел на перса. Тот тоже выглядел невеселым.

– Теперь и тебе пришла пора прощаться, русс.

– Как это, о чем ты?

– На Землю мы в любом случае не вернемся. Или вернемся очень не скоро и совсем не такими, как сейчас.

– Что же... Записку надо оставить...

– Лучше не оставлять.

– Нет, я так не могу. Она с ума сойдет.

– Не сойдет. Ты подумай.

Викула подумал. В самом деле, что написать? Командировки в нынешних катастрофических обстоятельствах быть не может. Нечего ему соврать. Правду напишешь – точно с ума сойдет. Если не сойдет, если не поверит, – останется неприятный осадок у нее от такого расставания. А так подумает, что вышел на улицу – приступ, естественный в нынешних условиях. Вспомнит, что у него была больная печень и сердце пошаливало. Представит, как его кладут в муниципальную могилу рядышком с сотней таких же покойников, всплакнет – оно и хорошо, слезы утешают. Так естественнее. Перс прав.

– Ты прав, перс. Разбираешься в жизни.

– Это моя душа. Она человечнее меня. Жалко, что не могу я слиться с нею. В ней есть огонь. Дай мне свою руку...

* * *

Во дворе Эдуарда ждал не только джип, но и грузовая газель. Из нее вышли четверо – три «бетовца», а также пожилой сухопарый подтянутый мужчина, чем-то напоминающий полковника Радченко. Он поздоровался с Эдуардом и, показав на большой чемодан, который как раз выгружали «бетовцы» из кузова, сказал:

– Удалось вывезти малыша. Еще два в гараже.

– Надо сюда привезти.

Мужчина сделал удивленные глаза.

– Используем все три сразу?

– Я бы все десять использовал.

– Десять не вывезешь. То есть, за раз не вывезешь.

– Я понимаю. Но времени у нас нет.

Один из «бетовцев» спросил:

– На чем полетим, Эд?

– Грузимся в джип. На нем и полетим. Это – не обычная машина. – Эдик вытащил из-за пазухи «Макарова» и в упор выстрелил в колесо.

Результат был нулевой. Место контакта с пулей на колесе отсутствовало.

– Этот долетит, – сказал Эдуард.– А вы что, ракету хотели? Называйте это чудо антигравом.

Они впятером выволокли из кузова зачехленный, практически не закамуфлированный – кому какое дело, когда конец света, – ствол стодвадцатимиллиметрового миномета, потом казенную часть и опорную плиту. Кое-как разместили миномет в джипе, сняв сидения заднего ряда. Минометный

ствол при этом остался торчать из открытого окна. Плиту взвалили на крышу джипа, и двое десантников поехали с Панкратычем за остальными минами.

– Так, значит, скафандры не нужны? – спросил оставшийся с Эдуардом «бетовец». – Я кислородные маски-то захватил.

– Очки темные нужны, Витек, и заглушки для ушей. От поражающих факторов.

– Это само собой.

Прошло еще минут сорок, и группа новоявленных космодесантников уже рассаживалась в антиграве. Панкратыч, сложив руки на мошонке, скептически глядя на приготовления, стоял в стороне у газели и думал о том, что ему, наверное, недолго осталось жить, какая-то жилка напряглась на шее, точнее, что-то давило в районе шеи, наверное, сердечное. А сейчас с этим быстро в ящик играют.

Музыкально взвыло зажигание, и джип на глазах у Панкратыча исчез. Тот поднял руку и перекрестился. «Может, и пронесет», – подумалось ему о своей хвори.

Они оказались на той же лужайке, куда Эдуарда доставлял перс. Товарищам, как и ему тогда, показалось, что они у подножия холма. Небо над головой было уже густо-синее, почти фиолетовое, дышалось трудно, как на высоте пяти тысяч метров. А сила тяжести уже не равнялась земной.

– Устанавливаем здесь, – распорядился Эдик. – Ориентир – вершина горы, «на два часа» от нее по азимуту, угол места сорок пять. В самое гнездо лягут.

– Во что стреляем, Эд? – осведомился Серега.

– Сейчас установим и сходим. Увидишь.

Неподъемный на Земле, миномет здесь имел сносный вес, работу закончили довольно быстро. Гвардейский миномет, твердо расставив ноги-колеса, смотрел в фиолетовое небо. Три атомные мины лежали рядом, в жесткой, как проволока, но по-прежнему зеленой траве.

– Пошли, – скомандовал Эдуард и направился к вершине.

Поднялись. Теперь уже и не приглядываясь было хорошо видно, что за лес раскинулся внизу: кристаллообразные ветви сочились лиловым светом, стволы мерцали, внутри их словно пульсировала то фиолетовая, то рубиновая кровь. Они разглядывали эту жуткую марсианскую красоту в бинокли. Она завораживала и отталкивала одновременно. Между ветвями и стволами пространства словно не было, словно оно было там уничтожено – только тьма небытия.

– Паша и Витек – давайте вниз, по сигналу моего флажка пускайте первую малышку. Остальные мы отсюда будем корректировать.

Слова произносились с трудом, а товарищи, подавленные зрелищем, вообще не находили в себе сил говорить. Они молча отправились исполнять команду. А Эдуард достал и надел очки и ушные заглушки. Толкнул кулаком в плечо Серегу, постучал пальцем по очкам. Тот словно очнулся и полез за своими.

Они решили залечь за небольшим выступом. Серега устроился на земле, растопырил локти и вопросительно уставился на Эдуарда, словно это он должен был производить залп. Тот дал отмашку и тоже залег. Миномет внизу гулко ухнул, над головами пошел свист и внезапно оборвался. Из долины выстрелил яркий свет. Ударной волны почти не было, редкая атмосфера Марса не смогла донести до них всей высвободившейся энергии взрыва.