Хроники закрытого города
Шрифт:
– Паша, ты что? – рявкнул Михалыч, кидаясь к поверженному и не замечая в ветвях чужака. Бойцы нервно повскакивали, вскидывая еще не успевшее остыть оружие. Настороженные взгляды заметались вокруг, силясь поймать хоть какое-то движение. Всё напрасно.
Склонившись над неподвижным бойцом, Михалыч внимательно осмотрел того и, не найдя жёлтой слизи, озадаченно нахмурился. Вытаращенные бельма стекленеющих глаз покрылись мелкой сетью лопнувших капилляр, а сплющенная шея несчастного лишала всякой надежды.
Злые слёзы застили взор, и капитан, яростно вытаращив глаза, заорал:
– Выходи,
– Товарищ командир? Не надо, отец! – кинулся было к нему Максим, но взбешённый мужчина небрежно его оттолкнул.
А в это время Мартынов поднял рацию, выпавшую из рук лейтенанта, и быстро заговорил:
– Гнездо. Гнездо. Я Птенец. Как меня слышно? – помехи шипели, не давали сосредоточиться, и боец завертелся на месте, стараясь поймать частоту.
Внезапно серая тень размазанным пятном метнулась за толстый ствол, и Мартынов от неожиданности едва не выронил рацию. Не раздумывая, он вскинул автомат и рявкнул:
– А ну выходи, тварь! Сюда, капитан! Здесь!
Дважды повторять не пришлось, и настороженные бойцы столпились возле дембеля. Михалыч и пара солдат медленным шагом двинулись вокруг ствола, не убирая пальцы с пусковых крючков.
Шаг, ещё шаг… Пот градом катился ему за пазуху. Шаг третий, четвёртый… И челюсти свело до хруста в ушах. Казалось, вот-вот, и зубы посыплются изо рта острым крошевом.
Пятый, шестой… Глаза защипали, словно под веки сыпанули песок, но он боялся моргнуть и увидеть перед собой уродливую морду чудовища.
Седьмой… Серая тень метнулась навстречу, растопырив когтистые руки. Последнее, что отразилось в расширенных зрачках Михалыча – клочья жёлтой пены на оскаленных клыках. Палец на курке дрогнул. Грохнули выстрелы. Так и не добравшись до очередной жертвы, тварь скрюченной куклой рухнула замертво, орошая кусты янтарными брызгами.
Михалыч всё давил и давил, яростно скрипя зубами. За Пашку, за всех пацанов, нашедших свою смерть в жутких объятиях чужеродной заразы, за своего сына и за себя! Он давил, пока не закончились патроны, а по бледным щекам текли слёзы.
– Птенец, ты меня слышишь? На связи Гнездо! Куда вы пропали? Птенец? Гнездо вызывает Птенца! – ожила рация, и, выронив бесполезную железяку, Михалыч без сил грохнулся на колени, пряча в ладонях лицо.
– Гнездо, я Птенец, как меня слышно? – опомнился Мартынов.
– Ну наконец-то! – облегчённо вздохнули на том конце. – Что там у вас?
– У нас двухсотые… Запрашиваем помощь…
– Повторите, Птенец, вас не слышно! – и, прежде чем Мартынов открыл рот, Михалыч вскочил и ловким движением выхватил у него рацию.
– Гнездо, я Птенец. Запрашиваю помощь огня! Нам нужен огонь, сожжем здесь всё к чёртовой матери!
– Не понял… – обескураженно отозвалась рация обиженным голосом.
– Что не понятного, боец? Немедленно доложи генералу «Красный код». Запрашиваем зачистку огнём. Выдвигаемся к базе.
На том конце произошла заминка, и уже другой голос басовито ответил:
– Капитан Вильнёв, на связи генерал Коршунов. Доложите обстановку!
Тяжело
Когда он закончил свой сбивчивый рассказ, на том конце воцарилась гнетущая тишина. Ещё с минуту оба молчали, затем генерал недоверчиво хмыкнул:
– Принеси мне то, что вы курили, Михалыч. Забористая трава…
– У нас сорок двухсотых… – перебил его капитан. – Ты думаешь, я буду этим шутить? – несмотря на всю абсурдность ситуации, голос Михалыча звучал вполне серьёзно, и генерал поперхнулся своим смешком.
– Ну, раз ты настаиваешь, высылаю тебе взвод чистильщиков. Заразу следует уничтожить. Говоришь, этот последний отличается от других?
Михалыч взглянул на уродливый труп и согласно кивнул:
– Да, этот другой. Шарообразная лысая башка, миндалевидные чёрные глазищи, бесцветные тонкие губы и клыкастая пасть. Ушей и вовсе нет. Весь какой-то непонятный, тощий и складчатый. Худые длинные руки с когтистыми пальцами, тонкие ноги. Думаю, это и есть наш пилот.
– Кстати, что там с… Объектом?
– А что с ним будет? Лежит, мерцает… К нему не подобраться пока. Повсюду эта жёлтая мерзость.
– Интересно… Очень интересно, – прогнусавил задумчивый голос, перемежаясь с лёгким постукиванием, и Михалыч представил воочию, как генерал нервно стучит ручкой по гладкой столешнице. – Если верить твоему докладу, капитан, – а я, заметь, тебе верю – эта инопланетная жидкость как-то странно ведёт себя при контакте с человеческой кожей. Я бы на твоём месте хорошенько осмотрел своих бойцов. Да, – выдержав паузу, генерал невозмутимо продолжил: – И возьми-ка ты образец… – не дослушав, капитан вздрогнул, лицо его окаменело.
– Степан… Товарищ генерал, ты уверен, что хочешь впустить эту заразу в город?
– Не волнуйся, Михалыч, – поспешно, словно бы только и ждал этот вопрос, успокоил генерал подчинённого. – У нас в лабораториях гениальные умы прозябают без новых идей. Пора бы подкинуть им работёнку.
– Ну, как знаешь! Твоё дело приказать…
– Вот-вот, выполняй, капитан, пока чистильщики не подоспели.
– Есть выполнять! Конец связи! – отчеканил Михалыч и виновато покосился на парней.
Что ж, как бы ему ни хотелось оставить тут весь ужас сегодняшней вылазки, а приказ есть приказ. И, вылив остатки воды из своей фляжки, он брезгливо скривился и поднёс её горлышко к сочащейся ране неведомого существа.
– Подкинем работёнку учёным… – бурчал недовольно он, глядя на то, как тощая фигурка пришельца неумолимо тает, растворяясь в своей же мерцающей крови. – Ну, хоть тело они не получат. Безумные гении…
Вскинув голову, Михалыч увяз в осуждающем взгляде родных серых глаз.
Но приказ есть приказ!
Месяц спустя
Теперь он смотрел сыну вслед, не зная, что и сказать. Со стыдом понимал, что Максим прав, это целиком и полностью их вина. Не притащи они тогда эту чуждую янтарную жидкость – ничего бы сегодня не произошло. Но что толку жалеть, знал бы, где упадёт – соломки бы постелил. Ничего, перебесится парень, переживёт. Как и тогда пережил. Хоть и стал он немного угрюмым, всё же держался молодцом.