Хронореверс
Шрифт:
Корабли Арете спускались, и каждый уже нашел для себя цель. Кто-то забрасывал отведенный для него участок поверхности бомбами, другие жгли лазерами, били торпедами. Самый большой из них медленно опускался на побережье теплого моря, рядом с расположившимся у самой воды маленьким рыбацким городком. Сначала поднялся сильный ветер, и чем ниже опускался корабль, тем сильнее он становился. А потом он двинулся к домам.
Люди выбегали на улицы, в ужасе глядя на приближающееся чудовище, поднимающее тучи пыли и накатывающее, словно лавина. Жители города бросились бежать, но откуда-то сверху, с высоты в десятки метров,
Добравшись до границы города, корабль продолжил движение, и все, что еще не было разрушено, сыпалось, трескалось и вдавливалось в грязь под весом левиафана, погребая под собой тела погибших и спрятавшихся в подвалах живых. К этому времени спасаться уже стало некому. Корабль двинулся к пологому берегу, сполз в воду и двинулся над ней, вытесняя колоссальные объемы воды, которые небольшим цунами захлестнули вдавленные в грунт руины. Вода прошла по улицам, заливая фундаменты, заполняя чудом оставшиеся под ними пустоты. Левиафан висел над водой, словно любуясь тем, что натворил. А потом начал медленно подниматься, от чего поднялась вторая волна, прошла, потянулась обратно, унося с собой все, что не сумела первая.
За его взлетом следили три пары глаз. Дети, сбежавшие в далекий лес поохотиться на белок, не успели вернуться домой до нападения, и с ужасом наблюдали с опушки, как погибают все, кто был им дорог, и как унесшее их жизни чудовище безразлично уходит обратно в небеса.
Одним из мальчиков был совсем еще маленький Петя Басов. А вместе с городом были убиты почти все, кого он знал и любил в этом мире.
***
– Десять минут до выхода в обычное пространство, сержант! – напомнил о своем существовании Фаркаш. В разговор старшего с земным капитаном он не лез, хоть и нервно следил за его ходом.
Получалось у сержанта отвратительно. Он с самого начала, с их первой встречи на мостике погибшего линкора, взял неверный тон. Стоило прострелить старику ногу и бросить прямо там вместе со всей его командой, а старший вместо этого взялся зачем-то с ним спорить. И вот к чему это привело! Скоро они вывалятся в обычное пространство посреди системы, принадлежащей землянам, а сержант все еще не заставил упрямого урода сдать полномочия!
– Дай я, – сказал рядовой, становясь перед капитаном. Бить связанного – низко, такого у них не позволял себе даже покойник Иванчек, но дело не могло больше ждать.
– Подожди, – остановил его Хомский, потом обратился к Басову: – Старик, у тебя последний шанс…
– Начинаем, – сказал Фаркаш, подойдя к пульту и нажимая громкую связь, – Богданов, пристрели одного заложника.
– Ты ничего не перепутал, рядовой? – удивленно спросил Хомский. Фаркаш открыл кобуру, вынул пистолет и направил его на сержанта.
– С тебя потом спросим, сержант. За невыполение прямых обязанностей в военное время. А пока не лезь.
Фаркаш переводил взгляд с пульта на сержанта, стоящего с поднятыми руками. Пропищал вызов, а следом прозвучал взволнованный голос Богданова:
– Адам, какого черта? Где сержант?
– Сержант арестован, выполняйте
– Мы на такое не договаривались! – зазвучал голос Брандхорста. – И даже если арестован, то следующий командовать я!
Хомский едва заметно сдвинулся, но это не осталось незамеченным. Фаркаш тут же вскинул оружие, сказал с угрозой, глядя поверх ствола:
– Не дергайся! Сержант, ты сам согласился с планом, а теперь отказываешься. Может, расстрелять тебя?
Хомский увидел, как напрягся палец рядового на курке, а в глазах появилась смерть. Когда Фаркаш успел рехнуться? И почему сержант этого не заметил? Если сейчас резко упасть в сторону, а потом…
В дверь, ведущую в рубку, яростно замолотили с той стороны, по внутренней связи раздавались крики десантников, требующих впустить их. Фаркаш отвлекся на миг, отведя взгляд, и Хомскому хватило этого времени, чтобы уйти с линии выстрела. Он поднырнул под траекторию полета пули, оттолкнулся, отчаянно надеясь, что подошвы ботинок не заскользят на металлическом полу. Грохнул выстрел, за ним второй, третий, над головой просвистел металл. А в следующее мгновение Хомский уже обошел стрелка, оказавшись у того за спиной, ухватил рядового за голову и резко дернул. Раздался хруст, и Фаркаш сломанной куклой рухнул сержанту под ноги.
Когда дверь в рубку открылась, вбежавшие десантники увидели лежащего на полу товарища и сержанта, стоящего у пульта. Увидев их, он медленно наклонился, подбирая пистолет, и наставил его на подчиненных:
– Кто-то еще с ним?
– Нет, сержант! – зачастил Брандхорст, – Мы не думали, что так далеко зайдет! Мы бы сами его…
– Ясно. Адам живой еще, Богданов, Бранд, тащите его в медотсек. Ты, – он указал на Богданова, – развяжи старика и засунь в кокон, у нас три минуты до выхода, и если он не сможет пилотировать, нам конец.
Глава 12
Едва контакты вползли под кожу, Хомский ощутил, как его накрывает волна слепой ярости. Она накатывала со всех сторон, лишающая воли, чистая и незамутненная. Сержант едва удержался от того, чтобы не выскочить из виртуала, пережидая первую волну. Наконец, адаптировался и начал пробивать путь к своим пушкам. Затылок свело, короткие волосы на голове шевелились, от пристального взгляда в спину некуда было деться, но он занял свое место, сдвинув облако черного мрака, которым теперь стал капитан Басов.
«Тридцать секунд до выхода из прыжка», – сказал он в пространство, просто чтобы не молчать. Мрак пришел в движение, стегнул молнией, но Хомский уже начал злиться сам. Чтобы не раскручивать конфликт, он занялся проверкой, добавил мощности в щиты.
Фрегат выпал в реальность, внешние пассивные датчики тут же затопило хлынувшими данными. Они поступали отовсюду, словно все в системе, кто мог выйти в эфир, сделали это одновременно. У электроники фрегата ушло несколько долгих секунд на то, чтобы разобраться в происходящем. Едва начала вырисовываться общая картина происходящего, как внутри корабля разнесся сигнал опасности. На камерах внутреннего наблюдения Хомский увидел, как беспокойно крутят головами запертые в каютах люди. Брандхорст и Богданов как раз заканчивали укладывать в медицинский бокс обездвиженного Фаркаша и теперь торопливо пристегивались страховочными ремнями сами. Тогда сержант переключился на внешние камеры и выругался.