Хронореверс
Шрифт:
Хомский потянулся к излучателям рентгеновских лазеров, на расстоянии в несколько сотен километров это оптимальный вариант, от такого выстрела невозможно будет уклониться! Пометив сразу две цели, чтобы после не тратить много времени на смену цели, он послал мощные пучки когерентного излучения. Но за короткий миг до того, как сигнал прошел по управляющим цепям, обе цели едва заметно сместились, а рассеивание в атмосфере докончило дело: видимые только сержанту багровые линии ушли в пространство, едва задев чужие фрегаты.
И в тот же миг заработал пущенный на холодную прыжковый двигатель,
Глава 10
Фрегат появился в обычном пространстве, окруженный стремительно рассеивающимся облаком газа – захваченной у поверхности Ратапана прыжковым полем атмосферой. Они сумели уйти до того, как противник открыл ответный огонь, пусть до этого возможность уходить в подпространство в атмосферах планет рассматривалась только теоретически. Это было слишком опасно, предполагалось, что червоточина может не закрыться, и газ продолжит уходить, что может привести к непредсказуемым последствиям. И теперь Басов показал, что ничего страшного не происходит.
Намного страшнее была возможность лишиться двигателя в результате холодного старта. Поле от этого получалось неровным, с перепадами, на обмотке возникали паразитные токи, вызывающие перегрев. Басов проверял и перепроверял показания датчиков, пока не убедился, что все обошлось, и только после этого вышел из виртуальности. Он растолкал слишком медлительные половинки кокона, сорвал с головы провода. Рядом возился в своем ложементе аретейский сержант. Басов прошелся до пульта, не чувствуя пола под ногами, опустился на жесткое сиденье, то поплыло, стараясь приспособиться к его фигуре.
– Все это видели? – спросил он, не поднимая головы.
В рубке собрались аретейские десантники, в двери торчал один из навигаторов, Басов постоянно забывал его имя. Судя по грохоту шагов, остальные тоже направились сюда.
– Конец Ратапану, – сказал кто-то негромко.
– Всем конец, хорошо хоть сами ушли, – ответил ему другой. В рубке стало тесно, загудели голоса, к капитану протолкался доктор, приложил пальцы к шее, попытался осмотреть зрачки, но Басов оттолкнул его осторожно, но уверенно.
– Всей системе конец. – Хомский присел на соседнее кресло, дернулся раздраженно, когда то попыталось изменить форму. – Я слушал эфир, ни одного сигнала.
– Или они просто боятся, что их услышат эти чудовища, – заговорила девушка-связист, но осеклась, когда к ней повернулись.
– Нам в любом случае им не помочь, теперь враг знает, что у нас один из его кораблей. – Басов обулся и теперь поправлял китель, лицо его потемнело от злости. Он нашел глазами сержанта и зарычал: – Боец! Ты по ним зачем стрелять начал? У нас прыжковый не был готов!
– Потому что никто мне не сказал, что мы будем прыгать! – вызверился Хомский. – Потому что это невозможно!
– Оказалось, что возможно, – Басов окинул взглядом собравшихся, но обращался к десантнику. – Так что следующий раз не действуй без команды!
– Не тебе приказывать, старик! – Хомский сделал шаг, раздуваясь от злости, навис над капитаном.
Все пришли в движение, разделяясь на две противоборствующие стороны. Десантники встали за спиной Хомского, поглядывая
– Ты еще не понял, что теперь это мой корабль. У тебя получилось силой занять место стрелка, но и все. Я не позволю тебе и твоим здесь приказывать. А когда мы окажемся в мирах Арете, вы уберетесь с моего фрегата.
– Посмотрим, как это у тебя получится, старик, – Хомский сжал кулаки. За его спиной зашевелились, кто-то сунул в ладонь сержанта пистолет. Он его принял, поднял руку, направив ствол капитану в лицо. – Может быть, у нас получится справиться и без тебя.
Хомский совершенно не был в этом уверен. Он направил оружие, зная точно, что спустить курок не посмеет, и не потому, что бунт был противен мировоззрению Арете. Старик был страшно, чудовищно силен. Не физически, пусть мышцы его все еще оставались крепкими. Легкость, с которой он взял управление фрегатом и вышвырнул самого сержанта, вызывала оторопь. Басов и корабль слились, словно были рождены друг для друга. Хомский в слиянии с системой ощущал себя нелюбимым пасынком. Любого другого фрегат не примет. И они погибнут здесь, в пустоте, потому что решили помериться членами. Все вопросы можно будет решить потом. Для этого им нужно оказаться в любой системе, принадлежащей Конфедерации. А до этого нужно прекратить распри. Но Хомский уже задрал планку так, что отступать стало некуда.
Басов словно не обратил внимания на ствол пистолета, направленный ему прямо в лицо. Взгляд его стал холодным и пустым. Кулаки сжались так, что в полной тишине, застывшей в рубке, все услышали, как заскрипела кожа. Капитан сдвинулся тяжело и неторопливо, как наступающий ледник, сделал шаг, но остановился. Он все еще смотрел исподлобья, но с нечеловеческим усилием взял себя в руки. Хомский вдруг понял, что пистолет стал невыносимо, чудовищно тяжелым. Басов протянул руку, и через секунду оружие оказалось у него.
– В следующий раз останешься без руки, боец, – в голосе Басова все еще гремела сталь, – или без головы.
Капитан покрутил головой, оглядел присутствующих, затем коротко скомандовал:
– Все свободны.
Рубка стремительно опустела, в ней остались только сержант и капитан. Басов прошел к пульту, тяжело опустился в кресло, жестом указал сержанту на второе.
– Сержант, ну и что ты устраиваешь?
Хомский не ответил, только поиграл желваками. Его так не унижали с учебки, и хуже всего – сделал это старик, и к тому же вражеский офицер! А Басов продолжил:
– Это мой корабль. Точка. Нам нет резона ссориться, это все равно ничем хорошим не закончился. И раз уж ты пролез в стрелки, то нужно учиться работать вместе, пока вы не сойдете на берег.
Его слова повисли в тишине. Хомский поднял глаза, встретился взглядами с капитаном, резко выпрямился в кресле.
– Научусь. – Хомский поднялся одним легким, несмотря на большую массу, движением. – А сейчас нам нужно прыгнуть куда-то, где будет побольше… хоть чего-то. Я ненавижу пустоту.
***