Хронос. Ледяной поход
Шрифт:
Тюремщики сели в удобные кресла, один из них поставил ноги на спину Кобба.
Когда полёт окончился (Крис почувствовал толчок от приземления), его грубо подняли, надели на голову закрытый шлем, стянув ремнём под подбородком. Не видно вообще ничего. Даже под ногами. Майора повели под руки с двух сторон.
Шли пятнадцать с половиной минут. Крис насчитал семь поворотов, два подъёма на лифте.
И ни одного постороннего голоса.
Остановились. Охранники грубо сняли шлем и освободили руки. Небольшая комната примерно футов десять на двенадцать со стенами
Взяв Криса с двух сторон под руки, тюремщики грубо бросили его на лежанку.
— Вы что? — он приподнялся.
С жезла охранника снова слетела молния. Тело свела судорога.
Конечности и голову зафиксировали хомутами. На лоб и виски налепили датчики.
Внутри мозга возник лёгкий зуд. Неприятно, но терпимо.
«Угроза для устройства», — замигала в поле зрения красная надпись. В следующую секунду в глазах вспыхнуло багровым. Трансформ превратился в сетчатый комбинезон. Крис дёрнулся. Бесполезно. Хомуты держат мёртво. В глазах потемнело.
Когда очнулся, почувствовал, что тело свободно. Открыл глаза. Рядом стоят его прежние тюремщики.
— Встать! — по-английски сказал мужик с синим камнем на жёлтом обруче. Вернее, он сказал на местном языке, перевод выполнило устройство, прикреплённое к одежде на груди, точно скопировав голос.
Майор поднялся.
— Прошу прощения…
— Молчать! — оборвал тюремщик. — Говорить будешь, когда разрешат. За неподчинение — разряд, — и качнул чёрной палкой.
Спорить бесполезно.
На голову снова напялили непрозрачный шлем. Шли недолго. Примерно минут пять. Крис всё никак не может сосредоточиться.
Остановились, сняли шлем.
Перед ним в огромном зале с окнами под высоченными, футов под пятьдесят потолками, на возвышении за столом сидят трое. В золотых тогах или туниках, хрен их разберёт.
«Суд что ли? — про себя изумился майор. — Факинг шит!»
Старший тюремщик подошёл и что-то передал «судьям». Перед ними вырос полупрозрачный шар. По нему побежали картинки. Что именно, не разобрать. Очень хочется сесть, а ещё лучше лечь. Но разряд получать нет желания.
Прошло что-то около часа. Шар исчез. «Судьи» посовещались. Наконец, тот, что в центре, посмотрел на майора.
— Вы майор Кристофер Джеймс Кобб? Сотрудник Агентства по защите времени государства, называющим себя Североамериканским Союзом? Всё верно?
Голос оказался приятным, глубоким.
— Да, сэр, — кивнул Крис.
— Вы оказались здесь, переместившись через нуль-пространство. Так?
— Не знаю точно. Возможно. Прошу прощения, где я?
Тело скрючила жуткая боль. Крис рухнул на каменный пол. Его грубо подняли.
— Отвечать, когда спрашивают! Лишних вопросов не задавать! Всё понял? — гаркнул тюремщик.
— Да, — прохрипел майор и тоскливо оглядел высокие сводчатые стены.
— До этого вы переместились из хроносреза, отстающего от текущего на двадцать тысяч восемьсот семьдесят лет в срез, отстающий от текущего на двадцать тысяч четыреста пятьдесят четыре года. Верно?
— Простите,
— Так вы признаёте, что неоднократно совершали перемещения во времени?
— Конечно, сэр. Это моя работа. Ловим нарушителей времени, — впервые за всё время улыбнулся майор.
— Хорошо.
Судьи встали.
— Кристофер Джеймс Кобб, вы обвиняетесь в нарушении неприкосновенности времени и проговариваетесь к пожизненной каторге на каменоломнях. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Ваше последнее слово.
— Погодите, какой приговор? Вы что, с ума сошли? Я не в вашей юрисдикции. Я выполнял приказы моего государства. Где мой адвокат?!
— Последнее слово выслушано, — прервал тираду судья. — Увести преступника.
Криса попытались взять под руки. Он, растопырив пальцы, врезал тыльными сторонами ладоней по физиономиям охраны. Схватил у старшего чёрную дубинку…
Тело вновь скрутила жуткая боль.
32. Программер Тоха
(ООО «Либерсофт»)
Вечер 12 (25) декабря 1917 г.
г. Новочеркасск
Тоха, придерживая левой рукой шашку, медленно поднимается по обшарпанной лестнице трёхэтажного дома. Пахнет кошачьей мочой. Под сапогами хрустят куски штукатурки.
Второй этаж. Справа тяжёлая на вид деревянная дверь с написанной белым мелом цифрой «15».
Программер постучал. Тишина. Вроде рано ещё для сна. Постучал снова. Дверь открылась. На пороге стоит Роман в накинутой на плечи шинели и с керосиновой лампой в руке. Губы князя расползлись в улыбке.
— Заходи, — посторонился Ромыч.
Тоха вошёл внутрь. Они обнялись.
— Жив, чертяка! Пойдём, — поручик перешёл на шёпот, — специально ради тебя пришёл подполковник Колчинский.
— Кто такой? — также шёпотом спросил Тоха.
— Родственник Корнилова. Идём.
Прошли по коридору и свернули в маленькую комнатку. Прямо у окна небольшой квадратный столик, на нём — жестяной чайник и две солдатских кружки. Справа и слева от столика кровати. На правой устроились двое. Один — уже знакомый Сергей Зарецкий, второй — среднего роста мужчина лет сорока в чине подполковника. Небольшая бородка клинышком и хитрый прищур глаз напомнили вождя мирового пролетариата, засевшего сейчас в Смольном.
В комнатке довольно тепло от топящейся печки-буржуйки, поэтому оба без шинелей. На Зарецком обычная гимнастёрка, на подполковнике — военный френч. Поручик обнимает «мосинку» со штыком. У второго гостя — револьвер в кобуре и шашка. На левом рукаве Сергея красуется трёхцветный, под цвета российского флага, галун углом вниз, у подполковника — двухцветный — красно-чёрный ударных корниловских частей.