Хрустальная клетка
Шрифт:
– Позволь показать тебе комнату, в которой ты взрослел, – Тереза и Чарльз вели меня по длинному коридору третьего этажа, остановившись у двери с изогнутой чёрной металлической ручкой, – мы каждыми вечерами собирались в этой комнате, чтобы представить, как твои годы взросления могли бы уместиться здесь.
Прикоснувшись рукой к холодной дверной ручке, я медленно повернул её, вдохнув неведомый запах одиночества. Дверь распахнулась, и огромное пространство ослепило мои глаза чернотой. Здесь всё напоминало меня: этот холод, молчание, строгость, изящность, запечатлённый на шахматном столе из белого камня. Даже запах чем-то напоминал меня. Неужели Кёллерспот помнил обо мне в мельчайших деталях, сохранив всё, что
– Энгис, рад тебя видеть здесь! – за шахматным столом из сумрака появился силуэт, со времен приняв человеческий облик.
Я знал его, ведь трудно было не узнать того, кто постоянно приходил ко мне во снах, называясь моим дядей Джениэлом, с тех давних пор, как я попал в академию. Он присматривал за мной во снах, отделяя реальность от вымысла даже тогда, когда всё было наоборот, маскируя тем самым мою настоящую жизнь и сущность, ведь человеком я никогда не был, хоть он отчаянно пытался доказать иное.
– Я обязательно выиграю тебя в этот раз, – вспомнив тот сон, в котором он проиграл мне партию в шахматы, Джениэл поднял фигурки в воздух одной только мыслью.
– Ты серьёзно так думаешь?! – наигранное лукавство сверкнуло на миг на моём лице, ведь пока никто не смог меня обыграть, кроме меня самого.
В шкафу что-то застучало. Это был назойливый стук чего-то очень сильного, что пыталось вырваться наружу любым способом, лишь бы больше не сидеть взаперти. Эта клетка уже столько времени удерживало неведомое, не позволяя ему прорваться в жизнь, на свободу, о которой оно уже очень давно мечтало. Борьба за эту свободу была нелегка, но стоило побороться, ведь впереди столько событий, которые зависят только от него. Оно стучало там, в этом массивном шкафу, разрывало всё вокруг на мелкие детали, пытаясь прорвать путь из тёмного узкого пространства. Этот звук резал по моим ушам, точно невидимым осколком лезвия, причиняя незримую боль одиночества. Я не мог больше терпеть этой ярой отречённости неведомого от жизни, распахнув двери шкафа, вызволив сущность на свободу. Старая книга белого цвета лежала в этом шкафу, издавая скрежет и одинокий вой, который терзал и мою душу тоже, не оставляя ни капли покоя. Мои глаза почернели, когда я дотронулся до неё. Книга распахнулась, начиная пролистывать одно событие за другим, пронося всю эту неведомую жизнь перед моими глазами. Я помню….. Я помню это всё! Жизнь с самого рождения, данная мне, вернулась, открыв нечто ужасное в моём сердце, без чего я не мог носить фамилию Кёллер, называться своим именем, быть тем, кем я являюсь на самом деле. Исчерпав все свои воспоминания, книга рассыпалась, образовав горсть холодного пепла. Адское пламя горело в моих глазах, переливаясь всеми оттенками огня и крови.
Свечи в поместье заколебались, точно от страха и волнения, пламя в камине погасло.
– Он вернулся, – тихо прошептал Лео, обратившись к другим демонам с улыбкой, полной дьявольского лукавства.
Глава 9.
«Энн Саммерс» жила своей привычной жизнью, ничего не изменив в своём ритме. Ученики так же неохотно просыпались рано утром, шли на занятия, а после гуляли по городку, либо оставались в своих комнатах, отгородившись от всего живого, что окружало их снаружи. Вейн, Сэм и Римма сидели в небольшом кафе, обсуждая те или иные события в жизни академии, предъявляя друг другу недовольства по поводу назойливого Кени, который то и дело дёргал свою группу по мельчайшему поводу. В этом кафе было много народа, что нисколько не смущало эту троицу что-то яростно доказывать или смеяться. Чудесный выдался день: Солнце играло с
– Вот и выходные начались! – Сэм лениво потянулся по лучах горячего Солнца, словно рыжий домашний кот, наслаждающийся каждым лучиком тепла, – У кого какие планы?
– Я поеду домой. Родители заберут меня сегодня вечером, – Римма надеялась, что они всё же по ней соскучились, и тот факт, что они ни разу не позвонили ей на этой неделе, она пыталась забыть, просто вычеркнуть из памяти, как ненужный мусор.
– А ты что будешь делать, Вейн?
– Останусь в академии. Лучше изучу город, – она осознавала свою беспомощность, отречённость от родного дома, которого у неё не было.
– Я тоже остаюсь в академии, – радостно отозвался Сэм, подложив руки под голову, – Идти мне всё равно некуда. Так что, ты не одинока, Вейн! Многие остаются здесь, в Сан-Лореиле, лишь по тому, что им некуда возвращаться.
– Как город потерянных душ, – сонливо протянула Римма, бессмысленно посмотрев на молодую пару, проходящую мимо кафе с годовалым ребёнком, – попал сюда раз и никогда уже не выберешься.
Одной из черт характера Риммы была её способность видеть всё в довольно странном свете, иначе говоря, она была жутким пессимистом.
Сэм посмотрел на неё, слегка улыбнувшись. Это не была светлая улыбка. Больше она была похожа на что-то замышляющую, если, конечно, это допустимое сравнение.
После кафе Вейн и Сэм направились провожать Римму, которая тот час исчезла за лакированным окном красной иномарки. Что вообще было известно о Римме? Она происходила из богатой семьи, была немного замкнута, нерешительна, умела ценить дружбу, была чертовски одинока. То время, которое она проводила с Вейн и Сэмом, заставляло её улыбаться, но приезжая домой, она помнила, что семье она была не нужна. Возвращаясь каждый раз к одному и тому же дому, она мечтала увидеть своих родителей в нём, но получала одни лишь пустые стены да кухарку, которая постоянно спала в гостиной в отсутствие своих хозяев. Это была её реальность, от которой она не могла скрыться.
Вейн и Сэм уже собрались идти в академию, как чей-то яростный крик, просящий о помощи, остановил их. Он доносился с другой стороны улицы Брагин – Глосс, где не так часто можно было увидеть толпу людей, даже сейчас, когда что-то произошло там, улица пустовала. Никто не отважился прийти на помощь несчастному.
– Идём, Сэм, кому-то нужна наша помощь, – сорвавшись с места, Вейн схватила его за руку, направляясь в сторону ужасного события, что было обыденно для этой улицы, для этого города.
– Ты уверена, что хочешь увидеть это? – Сэм остановил её, повернув к себе, но увидев яростный пыл в её глазах, он не стал спорить, лишь пожал плечами, последовав за ней в тёмную и зловещую сторону городка Брагин – Глосс.
Эта была одна из самых старых улиц, где по-прежнему стояли старые развалившиеся дома, раздробленные дороги и обветшалый образ жизни у местных. Иными словами, эта улица застряла во времени.
Оббежав узенькие улицы, Вейн и Сэм оказались в пустом пространстве. Вокруг не было ни души, одна лишь кровавая лужица посреди дороги, уползающая в тёмный переулок между домов.
– Я же тебе говорил, не лучшая эта затея, – Сэм закрыл глаза Вейн своей ладонью, дабы она не видела этого ужаса, который только здесь начинался.
– Боже, что здесь случилось? – её голос дрожал.
– Несчастье, как всегда, – равнодушно ответил Сэм.
– Как всегда…. Неужели ты привык к этому?
– В этом городе либо становишься пищей, либо хищником. Но больше тех, кто относится к первой категории. Знаешь, сколько подобного мне пришлось увидеть здесь? На всю жизнь точно хватит. Подожди меня здесь.