Хрустальная ловушка
Шрифт:
— Да. Будем считать, что так.
— А остальные?
— Я не знаю, кто были остальные. Женщина и юноша, остальных я не разглядела. Не успела. У меня не хватило духу…
— Значит, вы обнаружили тела — и? — Звягинцев вопросительно посмотрел на Ольгу.
— А что бы вы сделали на моем месте?
«Ничего бы ты не сделал, старый козел. Нет, старый бегемот, старый потасканный слон в фетровой шляпе, оскотинившийся мамонт, кашалот на заслуженном отдыхе. Ты бы просто не протиснул свои жиры в эту щель!..»
— Пока
— Извините, но моя жена, — наконец-то нашел нужным вмешаться Марк, — она пережила нервное потрясение… Я бы попросил вас быть повежливее.
Звягинцев никак не отреагировал на слова Марка. Он смел крошки от ванильных булочек с пальто и ловким движением отправил их в рот. После этого он сразу же потерял интерес и к Ольге, и к ее рассказу, и к осиротевшему подносу: есть больше было нечего.
— Ну что ж. Для начала мы должны осмотреть место происшествия.
Очень свежая мысль!
— Вы в состоянии показать его?
— Я не знаю… Было довольно темно, местность мне незнакома абсолютно… Но возле пещеры я оставила лыжи. Можно поискать их, в конце концов, остались же следы…
— Это сомнительно. Ночью шел снег, так что ваши следы вряд ли сохранились.
«Конечно, сомнительно, особенно когда тебе предстоит оторвать для этого свою толстую задницу, корнями вросшую в фирменное блюдо местного ресторана. Какую-нибудь затрапезную говяжью грудинку под соусом из хрена и яблок».
— Но мы можем найти лыжи, — продолжала упрямиться Ольга.
Краем глаза она заметила, как сморщился Марк: вся эта затея не нравилась ему с самого начала.
— Хорошие лыжи? — вдруг спросил Звягинцев.
— Хорошие, — ответил вместо Ольги Марк. — «Radarc», если это о чем-то вам говорит.
— А-а.., ботиночный вариант, — проявил недюжинную осведомленность Звягинцев. — Правая на правую ногу, левая — на левую… Знаю-знаю… Ну, тогда можете с ними распрощаться.
— В смысле?
— Такие лыжи сопрут и глазом не моргнут.
— Что, были прецеденты?
— Было всякое. Но такого, чтобы семь трупов в одной колоде… Это, извините, перебор.
— Значит, вы не будете этим заниматься? — Ольга повысила голос.
— Почему же… — в голосе Звягинцева не слышалось никакого энтузиазма. — Раз поступил сигнал — обязаны проверить.
— Когда?
Звягинцев почесал плохо выбритый щетинистый подбородок.
— Вы сами как себя чувствуете?
— Отлично.
— Ну, рад за вас. — Звягинцев всей тушей повернулся к столику, где стояла бутылка с мартини, и самым непринужденным образом наполнил мартини свою грязную кофейную чашку.
— Я готова хоть сейчас…
— Никто не требует от тебя таких жертв, кара, — мягко сказал Марк.
— Жертвы уже есть… Неужели ты не понял, Марк! — Ольга с отчаянием посмотрела на мужа.
— Хорошо,
— Боже мой, о каком спокойствии ты мне говоришь?!
— Послушайте, дама… Вас, кажется, зовут Ольга, если я не ошибаюсь… — Звягинцев допил мартини и пришел совсем уж в благостное расположение духа. — Ваш муж прав. Не нужно пороть горячку раньше времени. Сейчас я соберу ребят. Тех, кто не занят. Прочешем местность, насколько это возможно. Все выясним и уже тогда будем делать заявления. Вы как, не против?
— Нет.
— Вот и ладушки. Значит, так, где-то через час подходите к фуникулеру, если чувствуете в себе достаточно сил.
— Я уже сказала вам…
— Я помню. Хотя бы лыжи вам найдем — и то дело. Такие лыжи терять — это непростительная роскошь. Вы, конечно, люди богатые, но все равно. Жалко, поди, лыжи, а?
— При чем здесь лыжи? Вы не поняли, о чем я вам говорила?
— В общем, собирайтесь с силами. — Звягинцев бросил тоскливый взгляд на недопитую бутылку мартини, тяжело поднялся с кресла и направился к двери.
Марк увязался за ним (скажите, пожалуйста, какая галантность!), а Инка и Ольга остались одни.
— Ну и тип! — как только за Звягинцевым закрылась дверь, выдохнула Инка.
— Кусок дерьма, — сквозь зубы процедила Ольга. — Старого бараньего дерьма.
— Не могу с тобой не согласиться, Лелишна. Голова болит?
— Немного.
— Давай-ка выпьем.
— Нет, не хочу.
— Послушай, а ты уверена?
— В чем? В том, что я не хочу этого дурацкого парфюмерного мартини? Абсолютно.
— Да нет… В том, что ты видела?
— Инка!
— Прости-прости… Я бы, наверное, просто с ума сошла! Значит, они стояли там голые? — В голосе Инки не было ничего, кроме жгучего школьного любопытства. Ольга помнила эту интонацию — когда-то, в пятом классе они демонстрировали друг другу уже начавшую расти грудь. Тогда Инке тоже было интересно — у кого она больше.
— Не нужно. Инка! — жалобно попросила Ольга.
— Хорошо, не буду.
— Интересно, куда запропастился Марк? — Ольга встала с постели и сразу же почувствовала, как закружилась голова — пол раскачивался, как палуба утлого суденышка, покинутого командой, — видимо, она действительно ушибла голову.
Подойдя к неплотно закрытой двери, она выглянула наружу.
Марк и Звягинцев стояли на крыльце. Толстый черт мусолил во рту «беломорину» и внимательно слушал Марка.
А Марк… Марк говорил страшные, запредельные вещи…
— Я бы не стал уделять такое внимание ее словам… Поверьте, я хорошо знаю свою жену. У нее довольно.., м-м.., я бы сказал, печальная наследственность. Ее мать, Манана, она ведь была душевнобольной… Это никогда не проявлялось, но чего-то подобного я ждал, признаюсь вам честно…