Хрустальная пирамида
Шрифт:
— Этот туннель пробили в январе.
— Для чего? — поинтересовался я.
— Ходили слухи, что в пирамиде спрятана часть сокровищ клана Алексонов, ну и вот…
— Понятно.
Митараи вошел первым. Мы последовали за ним. По туннелю можно было пройти всего несколько метров, пригнув голову. Дальше был тупик.
Судя по валявшимся обломкам камня, работы в тупике бросили на полпути. В преграждающей дорогу стене было овальное отверстие высотой в полтора и шириной в один метр. Из-за темноты нельзя было понять, насколько далеко она тянется.
— По слухам,
У меня по спине пробежал холодок.
— Что за чудовище? — спросил я.
— Деталей я не знаю, но, скорее всего, то же самое, что видела я. Вряд ли таких чудовищ много. Анубис, которого мы видели в «Книге мертвых» в Каирском музее.
— Не может быть…
— Попробуем войти.
С этими словами Митараи просунул в дыру верхнюю часть туловища и правую ногу.
— Эй, остановись, опасно!
— Почему? Эта дыра ведь сразу заканчивается… Охрана, одолжите зажигалку.
И, светя себе слабым огоньком зажигалки, Митараи вошел в узкий туннель. За ним — Леона. Третьим пошел я.
Внутри туннель очень походил на восходящий коридор, который мы видели в Гизе. Даже жара в нем стояла такая же. Но здесь камни были поновее, а покрытие на полу, поручни и электрические лампочки отсутствовали.
Спускаясь на полусогнутых ногах по коридору, я через плечо Митараи вскоре увидел крепкую каменную стену. Прошли мы метров десять.
Митараи ощупал стену ладонью, постучал кулаком. На боковой стене обнаружилась надпись, которую он прочитал, подсвечивая зажигалкой. Потом осмотрел все четыре угла стены, также поднося к ним зажигалку, и поводил по ним кончиками пальцев.
— Ладно, выходим, — наконец объявил он.
Я, полуприсев, с трудом развернулся и направился наружу вдохнуть свежего воздуха.
Почувствовав под ногами пол наклонного коридора и ощутив дуновение ветра, я, как и в Гизе, вздохнул с облегчением. Оказалось, что у меня легкая клаустрофобия. В тесном туннеле я чувствовал себя некомфортно. Видимо, вполне естественно, что пирамиды и в Египте, и в Америке оставляли у их исследователей одинаковое ощущение.
— Пойдем дальше, внутрь пирамиды, — сказала Леона бодрым голосом. — Я давно жду этого.
— Согласен, — пробормотал Митараи, кивая. * * *
Оказавшись перед большой деревянной дверью входа — словно подошли к какому-нибудь горному замку в Японии, — мы навалились на нее, и она легко открылась. Засов изнутри не был заперт.
У меня перехватило дыхание от увиденного внутри. За эту поездку мне уже не раз приходилось испытывать подобные ощущения. Так и сейчас. Я чувствовал себя, как глубоко верующий человек, который давно мечтал оказаться в главном храме своей религии, и вот его мечта сбылась.
Нам открылось сюрреалистическое зрелище. Я использую это выражение потому, что когда-то занимался живописью, но представившаяся картина показалась мне неким видением из прошлой жизни.
Первый этаж выглядел как пустыня. Пол огромной площадки, не уступающей размерами крытому стадиону для
Вокруг возвышались красновато-коричневые скалы, которые, склоняясь вовнутрь по мере подъема вверх, соединялись в вышине и образовывали нечто вроде перевернутой вверх дном гигантской миски для салата, вырубленной из скальной породы. А мы впятером выглядели как заблудившиеся в этой миске насекомые.
Прямо перед нами стоял огромный каменный алтарь, совершенно явно скопированный с Абу-Симбела. Если б я заранее не слышал об этом от Леоны, то удивился бы еще больше. Он был выполнен очень тщательно, так что не приходило и мысли, что это имитация, сделанная из пластика. Казалось, что сюда привезли огромные каменные глыбы, долгие годы высекали из них фигуры и строили этот алтарь — настолько естественно он выглядел в этом нереальном пространстве. Я готов был восхищаться художником фильма, придумавшим соорудить здесь такие декорации.
Но самое большое впечатление на меня произвели не песчаная пустыня, покрывавшая весь пол, не каменные изваяния по обе стороны алтаря, а лучи света, падавшие на песок через трещины в скальных сводах потолка. Огромное пространство наполнял нежный туман. Была ли это тонкая песчаная пыль или водяной пар? Проходя через пелену тумана, солнечные лучи создавали в нем как бы белый голографический узор и освещали песчаную поверхность.
Подавленные этой ни с чем не сравнимой торжественной атмосферой, мы прошли по песку несколько метров и невольно остановились. Только Леона, привычная к этому виду, одна продолжала идти вперед и в драматических потоках света выглядела как Иисус или Мария. Она обернулась к нам в своем будто светящемся белом льняном платье и развела руки в стороны.
— Итак, господин великий сыщик! — Ее высокий, полный уверенности голос отдавался под сводами. — Смотрите внимательно. Здесь со всех четырех сторон такие скалы. Наверху они постепенно сближаются и переходят в потолок. Если где-то тут есть маршрут, по которому можно взобраться наверх, не медлите, покажите, пожалуйста, как это сделать.
Засунув руки в карманы, Митараи не торопясь двинулся по песку. При этом постоянно смотрел вверх. Я таким же образом последовал за ним.
Мы стояли под величественными скалами, от вида которых захватывало дух. Высоко над собой мы видели скалистый потолок. Только центральная часть его опускалась ниже и зловеще нависала над нами.
Если стоять в центре, в восточной и западной сторонах потолка были видны параллельные щели, через которые слегка проглядывало солнце и голубе небо. Сквозь эти щели и проникали в пирамиду лучи, торжественно освещавшие ее огромное пространство.
Мне казалось, что на этот раз Митараи проиграл. Даже новичок, обведя взглядом эти скалы, сразу понял бы, что взобраться по ним невозможно.
Мой друг направился к лестнице пластикового алтаря.
— Вы, кажется, думаете взобраться с крыши алтаря, — крикнула Леона в спину Митараи, — но из этого ничего не выйдет. Даже если вы с трудом залезете на декорации, то крыши не найдете. Наверху там большая дыра, и стоять негде.